Спокойной ночи. Это было одно из немногих греческих слов, которые она успела выучить.
Но как только Стефани уселась на переднее сиденье, захлопнув дверцу, Никос сел за руль. Всю дорогу до причала они ехали молча. Стефани все понимала без слов, но сердце ее болело.
Загнав машину на закрытую стоянку «Вассалос шиппинг», Никос оставил под сиденьем ключи, и они направились к яхте.
– Мне хотелось бы познакомиться с твоей семьей, Никос, но я не могу появиться в их доме, потому что это причинит им беспокойство. Я готова ладить со всеми, но не могу смириться с тем, как твой отец разговаривал со мной. Может быть, со временем ситуация улучшится. Я надеюсь на это, но сейчас я не в силах общаться с ним. Надеюсь на твое понимание.
Никос молчал, пока не помог ей подняться на палубу.
– Позволь мне все объяснить.
Откинув голову, она взглянула на его лицо, искаженное страданием.
– Если ты хочешь признаться, что целовал меня ради того, чтобы продемонстрировать наши отношения отцу, то я это уже поняла.
– Ты заблуждаешься, – мрачно произнес Никос. – Как только я решил, что отец наконец-то отказался от замысла женить меня, он сразу же возобновил свои попытки, пригласив к нам Натазу. Как раз к нашему появлению… Сегодня вечером я понял: ты не только красивая, но и мужественная женщина. Забыв о себе, ты стала мне помогать. Никто не жертвовал собой ради меня. Я не смог сдержать свои чувства. Но в этот момент явился мой отец и увидел наш поцелуй. И я не собираюсь извиняться перед ним.
Стефани с трудом перевела дыхание. Откровенность Никоса поразила ее.
– Натаза видела нас?
Он небрежно пожал плечами:
– Если видела, надеюсь, ей стало легче. Потому что она все поняла.
Стефани тоже надеялась на это.
– Мне хотелось бы познакомиться с твоей матерью.
– Когда-нибудь я представлю тебя ей и всей своей семье. Они очень хорошие люди.
Когда-нибудь. Эти слова навевали грусть.
– Никос… что касается ребенка… На лице его мгновенно отразилась тревога.
– С тобой все в порядке?
– Да, в порядке! – заверила она его. – Однако меня удивило то, что ты сказал обо мне отцу.
Никос напрягся:
– Я думал, что, услышав правду из моих уст, он перестанет мечтать о том, чтобы женить меня на Натазе ради сближения наших семей. Он одержим этой идеей десять лет. Но я отказался работать в семейном бизнесе, и он утратил надо мной власть.
Стефани придвинулась к нему:
– Чего же он боится?
– Когда-то он считал, что я не его сын, а Костора Грегерова.
Стефани ничего не могла понять. Когда наконец до нее дошло, она воскликнула:
– Он предполагал, что твоя мать родила тебя от отца Кона?
– Это запутанная история. Моя мать и мать Кона были лучшими подругами, они выросли вместе на Ойносе. Сначала поженились мои родители, и до меня у них родилось двое детей. Но когда Тиана вышла за Костора, семья ее была шокирована, потому что в нем течет турецкая кровь. В некоторых слоях общества нельзя заключать смешанные браки. Эти предрассудки привели к болезненному разрыву Тианы с семьей. Считалось, что она бросила вызов обществу, выйдя замуж за Костора. У них родилось четверо детей, Кон был пятым. Мать моя отстаивала выбор Тианы и всегда симпатизировала Костору. Кто-то пустил слух, что она слишком близка с ним. Это была неправда, но отец поверил сплетням, и семье была нанесена неизлечимая рана.
Стефани прикусила губу.
– Тогда не делали тестов ДНК.
– Нет, но это было и не нужно. Как сказала однажды Тиана, я вылитый Вассалос. Увы, семейная жизнь моих родителей стала очень тяжелой. Мама не ушла от отца. Она любит его. Она осталась близкой подругой Тианы, однако обе семьи пострадали.
Стефани крепко сжала поручни.
– Это трагедия.
Никос кивнул.
– Отец мой человек властный. Он пытался управлять моей жизнью и выбирать для меня товарищей, чтобы я не связывался с такими людьми, как Кон и его семья. Когда я был еще мальчишкой, он установил дружеские связи с Лендерами, готовя таким образом мое будущее. Но он зашел слишком далеко, запретив мне общаться с Коном. Я боролся с отцом, потому что Кон не сделал ничего плохого.
– За исключением того, что он служил постоянным напоминанием о прошлом, – заметила Стефани.
Никос вздохнул:
– Ситуация накалилась докрасна, когда Кону потребовались деньги для развода. Я отдал ему все, что заработал. Узнав об этом, отец возмутился и грозил отречься от меня. Я ответил, что в этом нет необходимости, потому что мы с Коном уже вступили в ряды военно-морских сил.
Легкий ночной бриз играл с ее локоном.
– Вы с Коном пострадали от отцовской паранойи. Когда же он поймет, что должен просить у тебя прощения?
– Гордость не позволит ему сделать это. Ради своей матери я навестил их, но прошлого не вернешь.
– Он не любит американцев, – прошептала Стефани.
– Он заранее не любит тех, кто, по его мнению, сможет контролировать меня. На свое жалованье я купил «Диомеда», чтобы жить подальше от него.
Стефани взглянула на своего мужа другими глазами. Сама она страдала всю жизнь, желая знать, кто ее отец, а Никос… Ей стало еще больнее за него.
– У меня нет слов, мне так жаль тебя.
– Ты вышла замуж за человека, выросшего в очень непростой обстановке. Не пытайся осознать все сказанное мною. Ты выглядишь усталой, и это неудивительно после того, что случилось. – После инцидента с отцом Никос вновь стал недоступным. – Спускайся вниз. Я останусь здесь и дождусь Яниса. Как только он вернется, мы поплывем на Ойнос.
Глава 8
1 сентября
Никос видел свою жену в купальнике, когда они приезжали на уединенный пляж. Часто к ним присоединялась Элианна. Беременность Стефани становилась все более заметной. Однако он покрылся холодным потом, когда доктор намазал гелем ее живот, чтобы провести ультразвуковое обследование.
– О, холодно.
– С тобой все в порядке?
– Конечно, с ней все в порядке. – Доктор Панос улыбнулся Никосу. – Присядьте, господин Вассалос, и смотрите на экран. Мы сейчас проверим, как развивается ваш малыш. Это займет десять минут.
Никос не мог усидеть. Его волновал не только пол младенца, но и то, нет ли проблем с его здоровьем.
Скоро в процедурном кабинете послышался стук бьющегося сердца.
– Ты слышишь? – заволновалась Стефани.
– С вашим ребенком все в порядке, сердцебиение стабильное. Смотрите на экран.
