– Папа, неужели это уже Порт-Саид
[10]
? – спросил Томек.
– Да, мы входим в Порт-Саид, расположенный у ворот Суэцкого канала, – подтвердил Вильмовский.
– А мы сможем сойти на сушу? – нетерпеливо
продолжал свои вопросы Томек, которому интересно было побывать в городе,
до сих пор знакомом только по урокам географии в школе.
– Мы пополним здесь запас угля. Поэтому стоянка
«Аллигатора» будет длиться несколько часов. После обеда мы поедем в
город, – ответил Вильмовский.
«Аллигатор» осторожно маневрировал среди бесчисленных
лодок и малых суденышек, пробираясь с оглушительным ревом гудка мимо
больших кораблей, стоявших на рейде, к отведенному ему месту. Наконец
«Аллигатор» бросил якорь вблизи набережной.
Томек с любопытством поглядывал на город, над которым
раскинулся шатер голубого, без единой тучки, позолоченного знойными
лучами солнца, неба.
Над крышами низких домов возвышалась стройная башня высокого маяка, а вдали возносились к небу острые иглы минаретов
[11]
.
Как только «Аллигатор» очутился на якоре, его окружили
лодки. В них сидели оживленно жестикулирующие арабы и чернокожие,
зарабатывающие себе на хлеб перевозкой пассажиров с судов на берег. Но
они быстро оставили судно, узнав, что это не пассажирский корабль. Их
место сейчас же заняли арабские мальчишки на своих маленьких лодчонках.
Полуобнаженные гребцы, что-то громко крича, пытались объясниться с
матросами «Аллигатора».
– Что им от нас нужно? – спросил Томек, заинтересованный громкими криками арабских мальчиков.
– Сейчас увидишь, – ответил Вильмовский,
вынимая кошелек из кармана. Едва в его пальцах блеснула серебряная
монета, одна из лодок быстро подошла к самому судну.
– Теперь смотри внимательно, – обратился Вильмовский к сыну.
Брошенная за борт монета, описав дугу, погрузилась в
воду. В этот момент маленький араб бросился в море вниз головой, исчез в
глубине и вскоре выплыл на поверхность, держа в зубах монету.
– Ах, какой великолепный пловец! – удивился
Томек. – Папа, дай мне, пожалуйста, несколько монет, я должен
хорошенько присмотреться, как это он делает.
Томек с интересом бросал монеты ловким арабским пловцам,
и смотрел «магические фокусы», которые показывал старый араб. И только
лишь после того, как в отцовских карманах был исчерпан весь запас
серебряных монет, Томек заметил, что на противоположном борту судна
происходит что-то новое. Выглянув за борт, он увидел пять груженных
углем барж, которые должны были поочередно подойти к люку, открытому на
борту «Аллигатора». Одна из барж, как раз подошла к судну. Бронзовые от
загара, полуобнаженные арабы, проворно, с присущей им ловкостью, носили
уголь на судно в больших корзинах. Палуба судна покрылась туманом черной
пыли. Пробегая по сходням, арабы переглядывались с матросами, стоявшими
на палубе, показывая в улыбке белую кипень зубов. За рабочими
присматривал старый араб в грязном бурнусе. Он не жалел кнута, щелкая
которым в воздухе, погонял грузчиков. К Томеку подошел Смуга.
– Собирайся-ка, мы сойдем на берег! – крикнул он и когда Томек повернулся к нему лицом, громко захохотал, и добавил:
– Черт возьми! Ты же стал чернее негра!
Только теперь Томек заметил, что весь он покрыт черной угольной пылью.
Томек побежал в каюту. Вскоре он вернулся чисто вымытый и
в новом костюме. Отец, Смуга и боцман Новицкий уже ждали на палубе. По
веревочному трапу они сошли в лодку и через несколько минут очутились на
суше. Здесь их сразу со всех сторон окружили расшумевшиеся проводники,
предлагая свои услуги для ознакомления с городом. Боцман Новицкий бросил
им несколько монет и движением руки дал понять, что сам хорошо знаком с
городом, в котором прежде уже не раз бывал.
Вскоре наши путешественники очутились на длинной,
чрезвычайно оживленной улице, застроенной низкими домами. Витрины
магазинов ломились от всевозможных товаров. Томек то и дело
останавливался, чтобы посмотреть на страшных, золоченых драконов,
полюбоваться великолепными изделиями из слоновой кости, нежными и
прозрачными сосудами из китайского фарфора, забавными разноцветными
фигурками, красивыми шкатулками из сандалового дерева, златоткаными
тканями и множеством других предметов, увиденных им впервые в жизни.
Арабские лавочники назойливо расхваливали свои товары, приглашали их
осмотреть. В конце концов, разноязычный говор и шум так оглушили Томека,
что он предпочел спрятаться за спину своих спутников. Они вошли в
европейскую часть города, застроенную высокими, красивыми зданиями.
Здесь расположились гостиницы, банки, торговые предприятия, а среди
обширных садов и парков белели дома богатых европейцев.
Вскоре они снова очутились в арабской части города.
Среди небольшого числа каменных домов, здесь ютились грязные шалаши,
кое-как слепленные из глины, полные дыр, заделанных ржавой жестью и
досками. Однако на первом плане виднелись, словно сросшиеся со стенами
шалашей лотки с овощами и аппетитными южными фруктами. По улицам
спокойно шествовали ослики; здесь же не обращая внимания на крикливых
прохожих, паслись козы. Когда наши путешественники проходили мимо одного
из шалашей, к ним обратился старый араб, видевший прямо на земле:
– Подойдите ко мне, благородные пришельцы!
Они остановились, а старец вонзил в них проницательный
взгляд. Он протянул к ним высохшую руку со сморщенной кожей и хрипло
сказал:
– Судьба каждого человека записана в Книге жизни.
За несколько жалких серебряных монет я скажу каждому из вас, что ожидает
его в будущем.
Смуга бросил прорицателю монету. Подражая его речи, он сказал:
– Возьми, благородный учитель, но тебе нет нужды
предсказывать мою судьбу. Я умею читать в Книге жизни не хуже тебя.
Поэтому совершенно бесплатно я приоткрою тебе тайну и скажу, что ты не
разбогатеешь, занимаясь предсказаниями.
Коричневая рука старца хищно схватила блестящую монету и бросила ее в мешочек, висевший у пояса прорицателя.
– Ты перестанешь смеяться, когда между тобой и
смертью встанет маленький мальчик. Может быть, тогда пожалеешь, что не
захотел поверить в мое предсказание, – ответил араб с кривой и
презрительной улыбкой на устах.
Сморщенное лицо старика и сказанные им странные слова
несколько смутили Томека. Он нашел в кармане серебряную монету и положил
ее в миску, стоявшую у ног старика. Прежде чем Томек успел отойти,
старик протянул к нему из-под бурнуса свою костлявую руку. Неожиданно
быстрым движением старик схватил Томека за плечо и привлек его к себе.
