– Неприятности с Тори Лексусом? – озарило Кима.
Консул приподнял брови:
– Ты видел его программу? Впрочем, вряд ли кто-то в Городе её не видел…
– Скрутить бы ему шею, засранцу, – неожиданно подал голос Мак.
– Ну что вы, Мак, – Эдо покачал головой. – Тори Лексус – необыкновенно ценный человек. Ему никак нельзя скручивать шею.
– А вы не можете хотя бы заставить его… – неуверенно начал Ким. – В смысле он же только зря людей пугает…
Лицо Мака ясно выразило неудовольствие тем, что Ким опять осмелился открыть рот, но старший анализатор ответил ему как равному:
– Мы живём в очень закрытом обществе, Ким. В таком обществе необходим кто-то вроде Лексуса. Да, он фигляр и заноза, но он работает как предохранительный клапан. Глядя на него, люди не ощущают себя… запертыми, – консул взглянул на Кима, проверяя, понятно ли ему. Киму было понятно. – Без Тори отношение к правительству – даже идеальному – было бы гораздо менее терпимым, – со вздохом закончил Эдо, поднимаясь со стула. – Поэтому, сам понимаешь, правительство никак не может затыкать ему рот.
– А это правда, что вы уже запустили программу перераспределения ресурсов?
Мак возмущённо засопел. Ким и сам подумал, что сейчас-то Эдо точно поставит его на место.
– Нет, конечно, – спокойно ответил консул. Они были почти одного роста, и Ким заметил морщины у глаз Эдо и уже начавшие редеть виски. Но взгляд консула был живым и пытливым. – Мы запустим её только сегодня.
Мак крякнул, и Киму послышалось приглушённое восклицание из-за стеллажа.
– Но вы ведь дали мне неделю… – растерянно сказал Ким.
– И мы по-прежнему ждём твоего отчёта, – заверил Эдо. – Но, если ничего не изменится, медлить дальше будет просто опасно. Так что ты уж закончи всё сегодня, хорошо?
Ким не нашёл в себе силы ответить и просто мотнул головой. Консул кивнул ему, пожал руку Маку и направился к выходу из мастерской.
Услышав, как за ним закрываются двери, Мак повернулся к Киму:
– Ну что, доигрался? – рявкнул он. – Перераспределение ресурсов! И всё из-за того, что у кого-то руки из задницы растут, и то задом наперёд. А ну по шёл с глаз моих!
Похоже, удовольствие обвинять кого-то в своих неудачах было знакомо не только Киму.
Он обошел стеллаж и увидел Алекс, которая явно подслушивала, нахохлившись на бобине силового кабеля. Ким ухватил её за хлястик комбинезона, вытащил за собой в коридор и там припёр к стенке:
– Что это за программа перераспределения? Чего от неё так всех колотит?
Алекс сделала большие глаза и замотала головой:
– Я сама толком не знаю, честно! Было что-то такое давным-давно, когда еды не хватало.
– Но ели-то все?
– Ну вроде да, но по норме… Да это сто лет назад было! Про неё только старики и помнят.
– Что помнят? – допытывался Ким.
– Ну, что тогда всё росло медленно, жратвы не хватало, многие валили из Города к старообрядцам, а потом удобрения доработали, и соя начала переть, и остальная еда тоже, – сообщила Алекс скороговоркой и вывернулась из рук Кима. – Слушай, ты бы по спешил, у тебя же времени осталось только до вечера.
Это была чистая правда; хотя, что бы изменилось, будь у него времени хоть до скончания века, Ким не представлял. Уныло войдя в теплицу, он остановился и осмотрелся. За эту неделю листья начали желтеть и никнуть уже не на нескольких кустиках, а практически повсюду. Соя умирала.
Ким глядел на ровные ряды понурившихся растений и думал о распределении ресурсов. Соя погибнет, и кто-то будет голодать. Кто? И чья это будет вина?
Но он же не виноват, что он не механик! Не его нужно было сюда посылать, а нормального профессионала, такого, как Мак!
Стоп… Ведь Мак-то уже был здесь, был несколько раз и ничего не нашёл. Если только Мак не параноик, если поломка действительно есть – почему он её прошляпил?
Зажмурившись, Ким вызвал в памяти шефа: как он гордится тяжкой трудовой юностью, как презирает пластфоны, как достаёт механиков требованием всюду носить с собой ключ на десять и спать с ним под подушкой… Мак – работяга, упёртый старый чёрт. Будет по сто раз перепроверять трубы и стыки, но с колеи не сойдёт. Если он что-то и упустил – это то, что связано не с механикой.
Взгляд Кима упал на процессор с датчиками. Нормальный режим работы, неисправность исключена. Но вдруг он ощутил прилив вдохновения: а что, если это не неисправность? Что, если процессор поддерживает нормальный режим – для заданной программы? Маку не пришло бы в голову…
Ким впился взглядом в показатели: влажность в норме, давление в трубах в норме, концентрация питательного раствора в норме…
И вдруг он понял.
Как раз в этот момент включились спринклеры, разбрызгивая во все стороны ядовитую смесь. Ким медленно поднял руки и снял защитный шлем.
Когда он ворвался в мастерскую, его волосы ещё были мокрые, за шиворот стекала вода, к тому же он забыл снять белый комбинезон.
– Обратный ход!
Из-за дальнего стеллажа выехал на своём кресле встревоженный Ришат, Алекс и Ильнур просунули головы сквозь полки с другой стороны. Мак, от стола которого разлетались во все стороны синие искры, поднял голову и наставил на Кима слепое окошко сварочной маски.
Ким с налёту упёрся в стол ладонями и подался вперёд над грудой железа:
– Я знаю, в чём дело в «пять-десять».
Мак ещё секунду таращился на него киборгоподобной головой, потом резко задрал маску на лоб и отрубил:
– Врёшь!
– Нет. Но мне нужна ваша помощь, чтобы убедиться.
– Да ну? В чём?
– В том, что вода в системе полива течёт задом наперёд.
У Мака отпала челюсть. Алекс взволнованно пискнула.
– Да ты сбрендил, парень?
– Она чистая. Мы не то что плохо кормим сою, мы вообще её не кормим.
– С чего ты взял?
– Я десять минут стоял под спринклерами, – ответил Ким, и в подтверждение с его носа сорвалась и шлёпнулась на сварной шов холодная капля.
– Ты сдурел?! – зарычал Мак, как будто не желал Киму мучительной смерти только этим утром. – Ты же мог насмерть травануться, идиот!
– Не мог, – Ким твёрдо поглядел Маку в глаза. – Помните, вы сказали, что эта химота вонючая? Так вот ничем она не пахнет. И вкуса нет. Может, вы всё-таки пойдёте со мной и поможете или мне всё самому делать?
По дороге обратно в теплицу, уже вместе с Маком, Ким начал сомневаться, правильно ли он сделал, не связавшись сразу со старшим анализатором. Механик что-то пока не выглядел слишком весёлым: он хмурился пуще прежнего и бросал на Кима тяжёлые взгляды исподлобья. Если Ким прав, значит, Мак таки раззява. Уж, наверное, ему не очень хочется, чтобы Ким был прав.
