Обозлённый Ким отвёл душу, перечисляя в отчёте каждую гайку, к которой сегодня прикасался, но настроения ему это не подняло. Он едва добрёл до своей ячейки и видел во сне краны и соединительные муфты.
В следующие дни лучше не стало. Ким добыл схему водоснабжения теплицы и заучил её наизусть: вода поступает в цистерну для обогащения питательными веществами; оттуда к сое, которая её пьёт и испаряет; конденсат собирают и отправляют обратно на обогащение. Часть жидкости остаётся в самой сое, поэтому периодически воду докачивают. Ким ползал по этой схеме с гаечным ключом и фонариком, миллиметр за миллиметром, вплоть до главного резервуара с чистой водой. Для перестраховки он даже проверил редко используемый участок, по которому отработанный конденсат раз во сколько-то там времени спускали на очистку, а оттуда обратно в главное водохранилище. Утечка на этой ветке никак сое не повредила бы, но её и здесь не было.
Пару раз к нему в теплицу заскакивала Алекс с каким-нибудь фастфудом, но аппетит у Кима почти пропал.
– Не переживай, найдешь! – убеждала Алекс– Если Мак чует, что что-то накрылось, значит, накрылось. У него нюх на всякие поломки.
Ким был рад за Мака, только вот у него самого такого нюха точно не было. А после вечерних отчётов Индре, который повадился каждый раз перезванивать, уточняя, чем вчерашний отличается от сегодняшнего, самооценка Кима всякий раз падала ещё ниже.
Масла в огонь подлил анонс новой передачи Лексуса. Откидывая за спину блестящую волну локонов, Тори внезапно подался к нему с экрана на станции монорельса и вопросил: «Есть ли жизнь без сои? Сколько съедает большой Город? Что скрывает правительство? Шокирующие истины – в последнем выпуске "Тори в мониторе"!»
Уже на второй день Ким отвинтил процессор и потащил в мастерскую. Собственными силами (на помощь Мака можно было не надеяться) он тестировал датчики до глубокой ночи и в результате мог сказать, что отныне знает их как никто другой, и что это прекрасные, надёжные и качественные приборы, в плохом самочувствии сои не замешанные.
Он не высыпался и стал рассеянным. Во сне Ким, пав ниц, отчитывался перед Индрой, стоявшим над ним с плеткой, а наяву всё хуже соображал. Гарнье заявил, что не может позволить выключать спринклеры на весь день, и в среду Ким, забыв надеть шлем от костюма, получил в лицо струю ядовитой химии. Правда, всё обошлось: его только слегка замутило, но теперь его постоянно мутило от нервов и недоедания.
Вечером четвёртого дня Ким тупо сидел в диспетчерской, уронив голову на руки. Появление Алекс с очередным сэндвичем вызвало в нём вспышку благодарности: он сомневался, что доползёт до столовой.
– Алекс, что бывает, если кто-то не проходит стажировку? – Как же ужасно много сил требует жевание…
Алекс присела на край стола, болтая ногой.
– Не знаю, при мне такого не было, – серьёзно сказала она. – Но ты не можешь её не пройти: ты же прошёл определение в Коллекторе? Значит, у тебя способности. Значит, ты точно справишься.
Ким с отвращением к себе отложил сойбургер. Ну конечно, способности. Подачка от псикодера. Нет у Кима никаких способностей и отродясь не было.
– Доешь, а? Остынет ведь, – участливо проговорила Алекс, роняя ярко-синий пластфон из нагрудного кармана. – Чёрт, опять чей-то подхватила по ошибке, а он не привязан. Не твой?
– У Мака похожий, – пробормотал Ким, снова берясь за сэндвич. – Ладно, если я облажаюсь, так хоть сойбургеры останутся.
– В смысле? – переспросила Алекс, копаясь в пластфоне.
– Ну, если я не найду поломку, а она есть, то я олень, – пояснил Ким. – Но если есть поломка – значит, с соей порядок, и она не перемрёт. И мы не перемрём без еды.
– Мы и так не перемрём, – рассеянно проговорила Алекс, а потом вдруг невидящими глазами уставилась на пластфон. – Погоди-ка… Что там с соей, ты говоришь?
Ким потратил несколько минут на объяснение, присовокупив пересказ разговора Мака со старшим анализатором и того, что сказал Гарнье. Вдруг Алекс подтолкнёт его к разгадке? Но она только побледнела и засыпала его вопросами о том, что он уже проверял и делал.
– Ты не знаешь, что это может быть? – с послед ней надеждой спросил Ким.
Алекс широко раскрыла глаза и затрясла головой:
– Нет! – Непонятно взвинченная, она соскочила со стола, наспех попрощалась и укатила на своём монокате.
«И чего они все так боятся? – подумал Ким. – Ну не будет сои, ладно, но есть же кукуруза, арахис, овощи… Не хватит, что ли?»
Чтобы отвлечься, он залез в сеть и сразу же натолкнулся на огромный баннер последнего «В мониторе», на котором Лексус целовал сойбургер ярко напомаженным ртом. Передёрнувшись от гадливости, Ким ткнул на «просмотр».
– Протянет ли горожанин на одной морковке в день? Приведёт ли гибель сои к анархии и мародёрству? Готово ли правительство легализовать каннибализм? Эти вопросы кажутся вам неактуальны ми? – Тори пытался напустить на себя значительный вид. – Не стоит обольщаться! Прямо сейчас. В те плицах всего Города. Со страшной скоростью гибнет соя! – Лексус наклонился вперёд и исподлобья зыркнул в камеру: – И программа перерасчёта пищевых ресурсов уже запущена.
Ким выключил видео и громко сказал кое-что о Тори, пользуясь тем, что рядом никого нет. Впрочем, и в противном случае другие слова подобрать было бы трудно.
Общежитие уже не казалось Киму таким потрясающим. Нет, ячейка у него классная и раза в четыре больше ракушки в Коллекторе. Но в Коллекторе всегда было много шума, гама и трёпа, пусть даже Ким ни с кем особенно не дружил. А в синтет-сити в любое время суток царила мёртвая тишина. Соседи, чьих имён он так и не узнал, с ним не здоровались. А некоторые – как Готам, например, – ещё и поглядывали при встрече как на неуместный, вроде засорённого туалета, элемент ландшафта.
Вот бы сюда Ерика, уж он-то навёл бы шороху!
При мысли о Ерике Ким окончательно помрачнел. Отвязался от него тот тёмный? Приглядывает ли за ним Сенна, как обещал?
Сенна! Ему-то псикодер удружил, ничего не скажешь. Пристроил. Помог, называется.
В душе у Кима опять заворочались старые обиды. Что там Сенна накопал при определении? Зачем отправил его к технарям?
Просто шутки ради, с него станется. Или чтобы сбыть с рук хоть куда-то.
Мозг слишком устал и, вместо того чтобы отключиться, гонял мысли по знакомому тоскливому кругу, как заключённых в тюремном дворе. Нелепый, бесполезный, неудачник, безрукий и безголовый, слабак и растяпа, с чего бы Сенне ему помогать…
Но вдруг один узник встал на месте и погрозил кулаком охранникам на вышке. Хватит ныть – не маленький! У него есть пластфон. Сейчас он им всем устроит…
Сенна принял звонок после первого же гудка – наверное, только поднялся из гроба и расшвыривал чеснок.
– Господин Сенна, часто ли вы ошибались при определении? – спросил Ким, не здороваясь. На лице Сенны не промелькнуло ни тени удивления, хотя с ответом он несколько помедлил.
