И ты явилась; наутро ты стояла на балконе, в почти девичьем платье, когда я, неловко балансируя, вышел из ресторана с полной до краев чашкой кофе.
Ощущение было такое, будто это я создал тебя, будто это я сочинил тебя, снова поселив в старинной деревянной гостинице
[6]
. Как будто бы ты воплотилась там, на веранде, из моих воспоминаний, из моих горестных утрат.
Но вряд ли стоит удивляться, что ты завладела моими мыслями тогда, когда я снова вернулся в края, которые мы называли когда-то любовным захолустьем. Хотя мы и появились одновременно, это, конечно же, было чистым совпадением.
Я завтракал и, попивая апельсиновый сок и разбивая яйцо, думал о тебе. Я был целиком захвачен мыслями о тебе. Так что, взяв с собой чашку кофе, я вышел на веранду. И вдруг…. там стоишь ты!
Мне было жаль твоего мужа. Я очень сочувствовал ему, когда мы через час у него на глазах удрали вдвоем в горы.
Сам этот наш уход и то, как мы начали болтать друг с другом, казалось забавной имитацией того, что происходило в прошлый раз, когда мы были здесь — совсем юные. Долина была та же, и я сказал тебе: «Ты выглядишь такой молодой!»
Однако я не верю в судьбу, Сольрун! Я в самом деле в это не верю!
Ты упоминаешь Женщину-Брусничницу и невольно касаешься того необычайного, что я пережил. Ведь я не забыл ее, да и вообще ее не отрицаю. Но подожди чуть-чуть! Кое-чему я оказался свидетелем по пути домой.
Когда вы уехали, я остался, так как назавтра открывался новый Центр по изучению климата. Я рассказывал тебе, что должен в связи с этим произнести на ланче небольшую речь. В пятницу утром я срочно выехал из Балестранна во Флом, через несколько часов отправился поездом в Мюрдаль, а оттуда по Бергенской железной дороге в Осло.
Как раз перед тем как прибыть в Мюрдаль, поезд остановился у могучего водопада, который называется Кьосфоссен. Туристы высыпали из вагонов. Всем хотелось сфотографировать водопад или хотя бы бросить взгляд на его белый как мел поток. Пока мы стояли на перроне, на склоне, справа от водопада, вдруг появилась хюльдер
[7]
. Эта обольстительница явилась в один миг, словно ниоткуда. И так же внезапно, буквально в мгновение ока, исчезла. Какая-то доля секунды — и она появилась в пятидесяти метрах оттуда! И так повторилось несколько раз! Что ты скажешь! Этот народец, обитающий в горах и на холмах, кажется, не подчиняется законам природы?
Но на стоит делать слишком поспешных выводов. Не было ли это обманом зрения или видением? Там находилось несколько сотен человек, видевших то же самое, что и я. Но оказались ли мы свидетелями чего-то сверхъестественного — духа природы, привидения? Нет, нет! Все просто подстроено для туристов, и единственное, чего я не смог выяснить, — сколько платят этой девочке… Не упустил ли я чего-нибудь? Да, она с быстротой молнии перепрыгивала с одного места на другое. Но это был трюк, обман! Сколько таких обольстительниц было у водопада, даже не знаю. Наверное, две или три.
Я пришел к выводу, что, возможно, это было нечто, о чем мы в тот раз не подумали, но что не поздно еще обсудить сейчас. Ведь и Брусничница наверняка появилась не просто так. Она играла какую-то роль, хотела разыграть нас, и я не уверен, что мы были ее единственными жертвами. Повсюду имеются такие местные оригиналы…
Все ли я вспомнил? Ну да… Ведь она явилась словно из ниоткуда, из ничего. А потом, сыграв свою роль, словно сквозь землю провалилась! Именно так и было! Возможно, эта шутница спрыгнула в старую охотничью яму или спряталась за кучей мусора, откуда нам знать? Мы ведь с тобой тогда не задумались об этом толком, а сломя голову понеслись из долины вверх, словно сам леший гнался за нами по пятам.
Иногда мы говорим: «Поверю, если сам увижу!» Но не так уж обязательно вообще во что-то верить. Надо протереть как следует глаза, прежде чем произнести приговор. Мы должны спросить себя, как нас сумели обвести вокруг пальца. В тот раз мы этого не сделали. Мы были насмерть перепуганы!
Только не думай, что я пытаюсь от всего этого отгородиться. Я был рад снова тебя увидеть. Я часто брожу и улыбаюсь. Ты наверняка меня понимаешь. Подобные моменты захватывают целиком и накладывают свой отпечаток… Кроме того, они могут стать толчком к будущим событиям.
Из всех мест на земле это единственное, где нам суждено было вновь соединиться. Мы вновь поднялись на высокогорный сеттер! Кто бы мог подумать, что это когда-нибудь повторится?
Четырехчасовая прогулка длится недолго, если тебя обычно кто-то сопровождает в этих походах, скажем, раз или два в год… Но поскольку после нашей последней встречи прошли десятилетия, четыре часа казались бесконечными. Между ними — той первой встречей и ошеломляющей второй — огромная разница.
>>>
Все в порядке, Стейн! Так приятно тебя услышать! Хотя я ведь только и размышляю о том, почему мы с тобой расстались! Причина в том, что мы и тогда, и теперь слишком по-разному истолковываем пережитые нами события. Еще одна причина — ты слишком снисходителен к моим толкованиям…
И все же очень приятно тебя услышать! Мне так тебя не хватает! Дай мне немного времени, и я, когда буду в хорошем настроении, отвечу тебе.
>>>
Я думаю, ты преувеличиваешь, говоря о моей снисходительности, но я уже не помню точно, что говорил и писал в прошлый раз. Разве я не писал, что брожу по дому и тихонько смеюсь от радости, что мы снова встретились?
Вообще-то я еще очень многое должен тебе рассказать. Мы выплыли из фьорда с тем же названием, что и его рукав. Сперва причалили у Хеллы, где оставили на время взятую напрокат старую машину… Но прежде чем повернуть и зайти в гавань Балестранн, пересекли Согне-фьорд по направлению к Вангснесу. Я ходил взад-вперед у гостиницы в ожидании парохода до Бергена. Он пришел, задержавшись на полчаса, и когда я поднялся на борт, то обнаружил, что называется он «Солуннир».
Я вздрогнул. Естественно, я подумал о тебе. С тех пор как два дня назад мы помахали друг другу на прощание со старой пристани, я не мог думать ни о ком, кроме тебя. Но тут меня захватили мысли о том лете, когда мы были на островах в Солунне
[8]
и навестили твою бабушку. Кажется, ее звали Ранни? Ранни Йённевог?
Меня не просто захватили эти мысли, я бы назвал это состоянием аффекта… На меня вдруг нахлынула волна воспоминаний. Ожившие картины и впечатления той поры, когда мы были здесь, в устье фьорда… Парочка двадцатилетних. Будто эпизоды из фильма, который я не припоминаю, чтобы снимал. Этот фильм не был немым — казалось, я слышу твой голос, твой смех, твой разговор со мной. Я слышал слабый шелест ветра, крики птиц и словно бы вдыхал запах твоих длинных темных волос. То был запах моря и морских водорослей. Это не было причудой ума, это обрушилось, словно гейзер, нахлынуло как вспышка, как яркий кадр из прошлого, некогда принадлежавшего нам.
