— Здесь написано обо мне? — удивилась она. Сердце пропустило удар. Что, черт возьми, он мог здесь о ней написать?
— Я не мог рассказать историю своей жизни, не упомянув о тебе.
Ксандер смотрел на нее своими потрясающими карими глазами, и Роуз чувствовала, как сжимается ее грудь. Она не знала, что сказать. Но даже если бы знала, ей не хватило бы сил произнести хоть слово. Таково было воздействие этого взгляда.
— Я подписал ее, — добавил Ксандер. — Признаться, за этим я и приехал. Хотел передать тебе книгу лично.
— Спасибо, — только и смогла выдавить Роуз. — Надеюсь, что…
— Поужинаем вместе? — перебил Ксандер, и его глаза округлились, словно он и сам не ожидал от себя такого предложения.
Не в силах совладать с собой, Роуз привстала со скамьи:
— Я не могу. Мне надо работать.
Ксандер нахмурился:
— Я не имею в виду сегодня.
— Все равно, — отрезала она. — Я работаю каждый вечер вплоть до воскресенья. Уверена, к этому времени ты уже уедешь.
Увидев широкую улыбку Ксандера, Роуз поняла несерьезность своего алиби.
— Я еще долго буду в городе, — сказал он. — Как минимум пару недель.
Роуз слишком хорошо его знала. Он будет звать ее на ужин каждый день, пока она не уступит. А две недели для нее — слишком долгий срок, чтобы держать оборону.
— Так значит, в воскресенье вечером я за тобой заеду?
Нет, она не должна соглашаться. Как пить дать с языка слетит что-нибудь лишнее. Про институт или про отца. Или, не дай бог, про то, как часто она видит Ксандера в эротических снах. Уже сейчас Роуз знала, что он легко затащит ее в постель. А потом уедет, оставив ее с разбитым сердцем. Но это сердце не из железа и второй раз такого не вынесет.
Все бы ничего, но этот дурманящий аромат его парфюма… Голову затуманили воспоминания о тех летних ночах и запотевших окнах.
— Согласна, — ответила Роуз прежде, чем обдумала собственные слова. Видимо, ее тело нашло лазейку к рассудку и теперь контролировало не только мысли, но и речь.
— Отлично. Где ты сейчас живешь?
— Можешь заехать за мной сюда, — ответила Роуз, даже не дослушав вопроса. И тут же поняла, что нужно объясниться: — Я живу на другом конце города. Тебе нет смысла ехать в такую даль.
Отчасти это было правдой. Хотя причин, чтоб Ксандер не видел ее квартиру, было куда больше.
— Как скажешь, — согласился он, и Роуз взглянула на часы.
Пора проверить его заказ, а также подогреть чайник с кофе для Гэри и Пита. А еще увеличить дистанцию между ней и Ксандером, чтобы привести мысли в порядок.
— Я за бургером, — сказала она, выбираясь из-за столика.
Избавившись наконец от его пристального взгляда, Роуз влетела на кухню и прижалась лбом к холодильнику.
— Заказ готов, — доложил Оскар, и тарелка с бургером скользнула по столешнице. — Не бейся сильно головой, а то забудешь, за какой столик нести.
Нет, этого она не забудет, сколько ни бейся. Как и того, что она, должно быть, законченная идиотка. Роуз посмотрела на книгу в своих руках. Снова этот взгляд, и у нее опять перехватывает дыхание.
Она однозначно сошла с ума, раз согласилась на свидание с Ксандером Лэнгстоном.
Глава 2
Ровно в семь вечера Ксандер остановил «лексус» возле кафе «У Дейзи». В воскресенье оно закрывалось рано, и на парковке стояла одна-единственная машина — четырехдверная «хонда-цивик».
Отличный выбор. Еще одна черта, что нравилась Ксандеру в Роуз, — ее практичность. Она никогда не была транжирой и знала счет деньгам, в отличие от остальных девочек в его классе, а затем в институте.
Чего нельзя сказать о самом Ксандере. Он был избалован. Его отец хорошо зарабатывал, мать была домохозяйкой. Ксандер и его брат Хит имели все, что хотели. Но в один момент все изменилось.
С переездом к Иденам началась новая жизнь. Семья Иден была небогатой, но именно у них он научился уважать труд и гордиться тем, что имеешь. Все члены семьи помогали друг другу на ферме. В декабре Ксандер только и делал, что таскал рождественские елки и был рад этому. Именно здесь он получил навыки, что помогли ему сделать карьеру на Капитолийском холме.
Жизнь Роуз тоже была несладкой. У ее матери диагностировали рак четвертой степени, когда Роуз училась в последнем классе. Отец-механик зарабатывал немного. Поэтому девочке и ее родным братьям рано пришлось начать работать. Вот почему теперь она ценит то, что другие принимают как должное.
Дверца «хонды» открылась, и дыхание Ксандера остановилось. Из машины вышла Роуз в коротком черном платье. Оно словно воск обтекало каждый изгиб ее тела, а ярко-розовый ремень изящно подчеркивал тонкую талию. Общую картину дополняли розовые туфли на высоких каблуках. В них Роуз будет с ним одного роста и сможет смотреть ему прямо в глаза.
— Шикарно выглядишь, — заметил Ксандер, выходя из машины.
Роуз кокетливо провела рукой по волосам. Сегодня они были распущены. Она застенчиво улыбнулась:
— Спасибо.
Взяв спутницу за руку, Ксандер провел ее к автомобилю. При ходьбе разрез на платье открывал вид на ее загорелое крепкое бедро. Ладони Ксандера вспотели при мысли, что когда-нибудь он сможет снова гладить ее ноги. В конце концов, ему нужно расслабиться. С тех пор как полиция обнародовала портрет Томми, в жизни осталось мало места удовольствию.
Он сел на водительское сиденье и захлопнул дверцу.
— Мне посоветовали итальянский ресторан в соседнем городке. Я забронировал там столик.
— Замечательно, — ответила Роуз.
— Ты не была там?
— Нет. Я мало где бываю. Постоянно работаю.
— Понимаю, — кивнул Ксандер. — Я тоже. Все дни проходят на работе. К тому же, в отличие от своих коллег-конгрессменов, у меня нет семьи. Так что домой я не спешу. И от этого работаю еще больше.
— То есть ты тоже не женился? Или успел развестись?
Ксандер засмеялся:
— Если бы я и женился, то уж точно успел бы развестись. И все же — нет, я не был женат. С моим графиком мне некогда даже встречаться с кем-либо. Зато Уэйд осенью женится. Броди тоже помолвлен.
— Правда? Здорово.
Брат Ксандера Броди был его ровесником. Умный, но невероятно застенчивый парень. Его закрытость была обусловлена детством, связанным с отцом-алкоголиком. Броди попал к Иденам после инцидента в гараже, когда пьяный отец плеснул в лицо мальчику аккумуляторную кислоту. Броди всю жизнь стеснялся себя и до недавнего времени сторонился женщин. Но его невеста Саманта вцепилась в него как львица в газель. Броди и опомниться не успел.
— Представить только, — выдохнул Ксандер. — Никогда бы не подумал, что женюсь последним из них. А теперь оба брата женятся. А у меня и в мыслях этого нет.
