– Прекрати дёргаться! – твёрдо сказала мама.
– Но тебе же нельзя!
– Заткнись! – сказала мама. Она подняла брови и удивлённо посмотрела на продавщицу: – Ох уж мне эти дети! Она куксится, потому что я не покупаю понравившиеся ей бусики.
Это было настолько несправедливо, что я чуть не расплакалась. Я только стояла, покраснев от стыда и дрожа от ужаса, что отберут кредитку, но, к моему удивлению, мама знала ПИН-код, и платёж прошёл. Бэкстер носился по всему магазину, тыча во всё пальцем и не переставая вопить:
– Фу, слишком розовое! У-у-у, девчачье!
Когда мы вышли из магазина, мама ткнула кулаком ему в живот и завелась:
– Фу, мерзкий, наглый, вонючий мальчишка! – Потом посмотрела на меня: – И нечего на меня пялиться! Я была готова тебе голову оторвать! Подумать только, что она мне устроила – представила дело так, будто я эту карту стащила!
– А что, разве не так?
– Говорю тебе, она у меня от Дженни!
– А где она её взяла?
– Ну-ка прекрати, Лили! Ты кто, один из персонажей «Чисто английского убийства»?
[6]
Ладно, раз у меня сомнительная карта, подарка не жди.
– А я и не жду, спасибо! – сказала я и решительно зашагала по моллу.
Глаза у меня наполнились слезами, и я отчаянно заморгала. Я не плакса и, конечно, не собиралась реветь на людях. Я заставила себя бодро шагать, размахивая руками, будто мне нет ни до кого дела и ничто в мире меня не волнует. Я не слышала за собой грохота коляски и болтовни малышей. Разве они не идут за мной? Сердце в груди сильно забилось. Нет, может, им действительно всё равно?! Меня разозлила мама и ужасно надоели брат с сёстрами. Лучше быть одной.
– Я Лили, и я сама по себе, – бормотала я. Ступив на движущееся полотно эскалатора, я уехала на другой этаж. Поднимаясь, взглянула вниз. – Я Лили, и я летаю, – прошептала я, раскинув руки в стороны. Представила себе, как спрыгиваю с эскалатора и взмываю вверх, кружась под стеклянным куполом атриума, а внизу изумлённые покупатели показывают на меня пальцами. Руки сами собой поднялись, и я перегнулась через двигающийся поручень.
– Лили! Ты что это задумала?! Какого чёрта?! Смотри не свались! – вдогонку закричала мне мама, с трудом вкатывая на эскалатор коляску с Пикси и таща за собой Бэкстера с Блисс. Я ждала наверху, притворившись, что мне всё равно.
– Сумасшедшая девчонка! Ты во что играла? – возмутилась мама, с силой меня встряхнув. Потом она крепко обняла меня. – Мне показалось, что ты хочешь спрыгнуть с эскалатора.
– Ой, мам! Не сходи с ума! Я просто представила, будто умею летать.
– Летать?! Да это ты сошла с ума! Хватит играть в летающих шизиков!
Но позже, когда мы бродили по магазину игрушек, мама схватила с полки пару маленьких сверкающих крылышек для феи.
– Вот, Лили, это то, что тебе нужно, – сказала она, фыркнув от смеха.
– Ой, ха-ха! – сказала я, презрительно отбрасывая игрушечные крылья, хотя, если бы я была маленькой, как Пикси или даже как Блисс, я бы заставила маму их купить.
– А что, малышка? Серьёзно, что ты хочешь в подарок? – спросила мама, когда покупала Бэкстеру игрушечный автопогрузчик.
– Ничего.
– Ну ладно, хватит дуться! – уговаривала мама. – Вы только посмотрите на её лицо! Эй, не расстраивайся! Ути-пути-тути! – и она пощекотала меня, как маленькую, под подбородком.
– Перестань, мама! Прекрати! – взмолилась я, скорчившись от смеха. Я до смерти боюсь щекотки, и это меня всегда подводит – начинаешь хохотать, когда на самом деле злишься.
– Ну вот, наконец-то я узнаю свою девочку! – сказала мама, потрепав меня по щеке. – К нам вернулась моя маленькая мисс Улыбка. Давай, родная, скажи, чего тебе хочется, чем тебя порадовать, пока у меня хорошее настроение.
– Ну… можно мне большой альбом для рисования? Только для меня…
– Конечно, глупышка!
Мама не стала покупать мне блокнот из грубой бумаги в магазине, где всё продаётся по одному фунту. Она отвела нас в специализированный отдел для художников и купила огромный альбом с глянцевыми листами и большой набор новых фломастеров самых разных нежных оттенков – теперь я могла рисовать обычных людей, а не только девочек с ярко-красной кожей и волосами канареечного цвета. Мама потратила больше десяти фунтов, которые я хотела выпросить у неё на экскурсию, но она получала такое удовольствие от покупок, что казалось несправедливым напоминать ей об этом. Она купила нам конфеты, шоколад, пару журналов со знаменитостями для себя и комиксы для малышей. Она и мне хотела купить журнал, поэтому я выбрала «Мой красивый дом», чтобы было откуда черпать идеи для красивого дома моей мечты.
– Хочешь именно этот журнал? – сморщив нос, спросила мама. – Ты самый странный ребёнок на свете, Лили! Послушай, он же в два раза дороже остальных!
Но она всё равно его купила.
– Ну а теперь подошла очередь подарков и для меня, – сказала мама и направила коляску в большой модный магазин.
Теперь я не на шутку разволновалась. Каждый раз, когда она пользовалась картой, я боялась, что платёж не пройдёт. И даже если карта была настоящей, я знала, что в конце месяца у мамы не будет денег, чтобы расплатиться по счетам.
– Присмотри за малышами, пока я примерю этот топ и юбку, Лили. Ой, и вот это платье! Как думаешь, я в него влезу? Что с тобой? Опять это лицо?!
– Мама, но оно же стоит почти двести фунтов!
– Да, но не век же мне носить дешёвки с рынка! Ты же знаешь, сегодня вечером я иду в город и должна соответствовать…
– Но чем же ты за него заплатишь?
– Ты даже родилась старушкой. Нужно научиться получать удовольствие, когда есть возможность. Живи моментом, Лили! Вот мой девиз. Урви себе хоть капельку счастья, когда представится случай.
Мама стала примерять одежду. У топа был слишком большой вырез, некрасиво оголивший мамину тщедушную грудь.
– Ничего, я надену лифчик пуш-ап, и это всё исправит. А юбка сидит нормально, правда, Лили?
Юбка показалась мне слишком узкой и короткой, но стоила она не очень дорого, поэтому я сказала, что она великолепно смотрится. Я думала, мама остановится на юбке и топе, но она ещё и платье примерила. Оно действительно выглядело очаровательно – жемчужно-серое, шелковистое, облегающее…
