Пожилые? Тогда другое было исчисление времени. В сорок лет мужчина уже считался уважаемым человеком, прожившим долгую жизнь. В пятьдесят – стариком. У женщин был свой отсчет – женщина в сорок лет не могла ни на что претендовать. И счастье, если у нее были внуки. В сорок она становилась бабушкой, нянчилась, невестку шпыняла, доживала отпущенный срок. Муж на нее уже давно не смотрел, да она только рада была. Даже неприличным считалось мужем интересоваться и завлекать его. Подала ужин, убрала и ушла спать в другую комнату, чтобы не мешать… Когда гости приходили или родственники собирались, то она, конечно, рядом с мужем сидела, на почетном месте. И невестки молодые еду носили, угодить пытались, мухами летали. Вот это счастье. Жизнь не зря прожита.
Ну и третий вариант: если древний и уважаемый род, то тут, конечно, уже девушка могла выбирать, за кого ей замуж выходить. Она ведь после замужества уже принадлежала не своему роду, а роду жениха. Так что многие хотели породниться и присоседиться. Еще и выкуп за такую невесту давали солидный. Так что всем было выгодно. В этом случае и девушки были поумнее и построптивее – образование хорошее, музыка, книги. Избалованными считались такие невесты, капризными. В случае чего, могли домой вернуться. А там – братья, дядья да уважаемые друзья семьи. Так что в таких случаях женихи шелковыми ходили и мужьями заботливыми были. Боялись. Власти многие боятся, даже сильнее, чем денег больших. Власть больше дает.
Ну еще находились такие, как я, от которых не знаешь, чего ждать. Когда меня в первый раз украли и я сбежала, то надеялась, что все, оставят в покое. Больше никто свататься не придет, и я смогу спокойно доучиться. Так нет же. Оказалось, что моя ценность как невесты даже возросла. Отказалась от удачного жениха, сбежала, ничего не испугалась. Пошли слухи – строптивая, непокорная, гордая. И меня украли во второй раз.
Украл парень неплохой, завидный жених – и при деньгах, и из рода уважаемого. Любую мог невесту выбрать, только ему хотелось чего-то необычного. С жиру бесился. Когда все есть, хочется чего-то новенького. Вот он услышал, что в соседнем селе невеста сбежала, и решил меня добиться во что бы то ни стало. Сваты приходили к бабушке, но та, как всегда, была вся в работе. Сказала: «Как Ольга решит, так и будет».
Наверное, мне было все-таки проще – я знала, что всегда могу вернуться домой, что меня никто не выгонит за ворота, не проклянет. Поэтому сбежала во второй раз. После этого вообще смешно было – из других сел приезжали, чтобы на меня посмотреть. Как будто у меня рог во лбу рос или еще какая-нибудь диковинка. И бабушка тогда сдалась. Соседки ее замучили, на работе тоже выдохнуть не давали. Я уехала. Мама не хотела меня отпускать, но пришлось. Мы думали, что я только через год-два уеду в Москву, а пришлось уезжать срочно. Но я не убегала, не скрывалась. И всегда знала, что если и вернусь в село, то никто мне слова в спину не скажет, не посмеет.
Я смотрела на Мадину и поражалась. Ну как можно быть такой бессловесной? Как коза на веревочке – куда потянули, туда и пошла. И хоть бы заблеяла хоть раз! Так нет. И еще я очень злилась – Мадина блюла традиции, просто образец для подражания, а не девушка: юбка в пол, волосы зачесаны, платок. Никакой косметики. И все равно она считалась чуть ли не прокаженной. И только потому, что не могла выйти замуж, у нее не было мужской защиты.
* * *
– Мам, а я от тебя тогда отказалась, – прервала ее рассказ я.
– Ну и правильно сделала, – хохотнула мама.
Мама пришла забрать меня из школы в штанах канареечного цвета и красной майке. Более того, к моему ужасу, у нее была короткая стрижка – почти «ежик», тогда как всем девочкам внушали, что главная красота женщины и ее достоинство – длинная коса. Что я еще могу сказать в свое оправдание? Мама зашла за мной в школу, когда уроки еще не закончились. И у всех на виду стояла и курила в школьном дворе. Ну да, Кавказ, село, женщины, которые встают в присутствии мужчины – и моя курящая мама. Позор на пять поколений вперед. Нет, на семь.
– Это твоя мама приехала? – спросила учительница, не без интереса глядя в окно. К окнам в этот момент прилипла вся школа на всех двух этажах.
И вот в этот самый момент я отреклась от собственной матери. Сказала «нет». Конечно, я хотела, чтобы моя мама тоже ходила в черной юбке и прятала косу под платок, а не пуляла бычок в кусты метким движением.
– Я тебя тогда увидела, мне нехорошо стало, – сказала мама, – тебя как будто подменили. Хотя ты прожила у бабушки всего месяц. И совершенно другая девочка стала.
– А что со мной было не так?
– Все так, по местным меркам. Ты смотрела в землю и даже на меня глаза поднять боялась. В платке и длинной юбке. Хотя ты была еще маленькая и могла носить все, что угодно. Ты превратилась в тень. Кивала, молчала, двигалась бесшумно. Живая веселая девочка в модном сарафане стала существом, которое даже дышит по специальному разрешению.
– Так все девочки ходили, – попыталась оправдаться я.
– Да, я знаю. Но ты-то была другой! Ты была москвичкой! У тебя была бабушка, которая ломала традиции, и я, которая вообще все сломала и уехала. А ты хотела быть как все. Даже улыбаться перестала. Я тогда испугалась.
– Мне все вокруг говорили, что я должна быть хорошей. Чтобы не быть похожей на тебя. Они говорили, что ты всех опозорила, поэтому и уехала.
– А своего мозга у тебя не было? У бабушки спросить не могла?
– Я боялась. Думала, ты будешь ругаться, если я буду себя плохо вести…
* * *
– А смотри, что сейчас будет, – подмигнула мне мама.
Все выходили из школы – уроки закончились. Но мы с мамой стояли в центре двора, как в водоразделе, школьники обходили нас двумя потоками. Никто не смел приблизиться. Мы с мамой словно оказались на острове.
И вдруг мама достала из сумки упаковку жвачки и связку бананов. Я ахнула – о таком лакомстве можно было только мечтать. И мгновенно вокруг нас образовалась толпа – дети тянули руки, и мама раздавала всем жвачку. Бананы достались учителям. И все улыбались и говорили, как хорошо, что она приехала.
– Вот видишь, – хмыкнула мама, когда все разошлись, поскольку дары закончились, – теперь с тобой все будут дружить.
– Да, будут, за жвачку, – буркнула я.
– Ну, слава богу, ты все-таки моя дочь. А я уж начала переживать, что тебе мозги прочистили, – обрадовалась мама. – Не волнуйся, жвачкой я тебя обеспечу…
Я попросила маму продолжить рассказ – не терпелось узнать, что же случилось с Мадиной.
– Да поначалу все хорошо было. Мадину послали в город, на учительскую конференцию. А у нее – ни платья приличного, и ни денег хотя бы в театр сходить. Валя кинулась к нашей бабушке просить взаймы – все село знало, что я из Москвы деньги присылаю. Да еще лишние нули приписывали. Думали, я в золоте купаюсь.
Мадину нарядили и отправили в город. Валя была счастлива – девочка хоть из четырех стен вырвется и развлечется. А то школа – дом, школа – дом. Вдруг там и мужчину встретит?
