И самое главное… Самое наиглавнейшее! Матильда порадовала. Но пока молчу. Боюсь спугнуть…
И вот – на тебе. Весь день испохабили… Барон в гневе… то есть я…
– Ego conjimgo vos in mat-rimoiiium in nomine Patris, et Filii, et Spirit! Sancti…
[13]
– Фра Игнатий, венчавший молодых, закончил ритуал и повернулся к Брунгильде с Туком.
Молодые по очереди надели друг другу кольца, и все присутствующие в капелле разразились одобрительными криками. Тук и Брунгильда сияли и смотрели каждый на супруга со страстью и нежностью. Я даже немного расчувствовался… Любовь, однако. Но потом быстро взял себя в руки и стал высматривать в толпе клятого дворянчика, которому собирался вскорости обрезать уши.
Чертов родственничек! Нет… ну каков наглец! То, что он троюродный брат Шарлотты и племянник ее мамаши, его не спасет…
Вся компания вывалилась во двор замка, и молодым вручили здоровенный кубок, полный вина. Выхлестали они его в пару глотков по очереди, а потом Брунгильда молодецки зашвырнула кубок в толпу. Ага… аналог нашего свадебного букетика.
Что-то там еще холостяки потом с туфлей Брунгильды будут делать?..
– Господин барон… Право слово, мне очень неловко… – смущенно сказала стоявшая рядом Шарлотта, отвлекая меня от действа.
– Глупости! – зашипела мамаша Гвендолен и свирепо сверкнула глазами. – Господин барон просто обязан его зарубить. Насмерть!
Ого… это что-то новенькое. Ты смотри, какая свирепая… А-а… вот оно что!
– Прям так уж и насмерть, дама Гвендолен? – Я насмешливо глянул на мамашу моих ленниц.
Мамаша, не смутившись, повторила:
– Именно!
– И что же вам с этого?
– Он оскорбил вас…
– Еще раз: вам-то что?
– Все для деток… – скромно ответила Гвендолен и смахнула несуществующую слезинку платочком. – Клаус, кровиночка… надо же мальчику…
– И получится?
– Решим! – рубанула рукой мамаша. – Если не все имение, то дом в Антверпене, с причалом и складами, точно заберу. Ну и вы, надеюсь, немного поможете…
– А я-то тут при чем?
– Ну… Вас же оскорбили!.. – пылко заявила мамаша, а затем, состроив умильное личико, добавила: – Мы же ваши преданные вассалы…
– Ладно. К этому разговору мы еще вернемся.
Убивать несчастного родственника расхотелось. Нет… я как бы не против, факт оскорбления налицо. Над моим жеребцом нагло шутить никому не позволено, да и надо мной тоже, и двусмысленности в сторону Шарлотты явно на смерть лютую тянут, но и потворствовать склочной Туковой теще что-то не хочется. Хотя…
– Объясните мне поподробнее, дама Гвендолин: а кто он такой?
– Как бы это вам сказать… – Женщина наморщила лоб и стала рассказывать.
Если вкратце, то пришлый наглец оказался единственным ребенком ее троюродного брата, почившего недавно после непродолжительной болезни вместе со своей женой. Обычное дело. Люди этого времени в подавляющем большинстве особенно долго не живут. Так что Дорк ван Хепнеер – а именно так звали юнца, позволившего с первых минут моего пребывания в Брескенсе ехидно язвить про моего жеребца и меня самого, – так вот, он получил довольно богатое наследство после смерти родителей. Кстати, парень появился в семье как раз перед печальным событием, а до этого слонялся неизвестно где. Поговаривали, что наемничал. Получив в руки денежки родителей, стал вести разгульную жизнь, вляпался в несколько сомнительных историй и даже проткнул пару человек на дуэлях. На свадьбу он заявился с двумя своими дружками, которых, несмотря на заявленное дворянское происхождение, хотелось с ходу выпнуть за пределы поместья. В общем, не вдаваясь в подробности, подытожу: довольно мерзкий типчик.
Высокий, длиннорукий, с лошадиными чертами лица и застывшим на лице презрительным выражением ко всем и всему. Сальные длинные волосы, аляповато и неряшливо одет. Вот есть в нем что-то гнусное… какое-то порочное. Хорошенько его проучить? Да, он сам напрашивается. Но убивать?..
– Вы готовы, барон, дать мне удовлетворение? – нагло и гнусаво поинтересовался подошедший ко мне со своими друзьями Дорк ван Хепнеер.
– Извольте… – Миролюбивое настроение сразу куда-то улетучилось.
Ах так? Значица, будем обуживать его физиономию на два уха.
И мы отправились в сад за замком.
Гости, обрадованные неожиданно возникшим дополнительным развлечением, толпой повалили за нами. Только мужского пола гости – дамы благоразумно, согласно обычаям, удалились в замок… конечно, к окошкам. Поглядеть и поохать.
Кроме Брунгильды. Она, вся великолепно-величественная и неожиданно очень красивая в своем свадебном платье цвета нежной розы, осталась вместе с мужем. И, судя по настрою, кажется, сама была совсем не против помахать мечом… или что там еще под руку подвернется. Прямо кипит праведным гневом. Так и рвется в бой. Хорошая жена попалась моему эскудеро…
– Монсьор, а может, и я за компанию… – Логан уже порядочно поддал и тоже был вовсе не против поучаствовать в расправе над обнаглевшими дворянчиками.
Действительно обнаглевшие. Как ни странно, совсем не понимают, что их сейчас будут убивать. Стоят, презрительно лыбятся и насмешливо переговариваются.
– Давай, Уильям!.. – Брунгильда дернула мужа за рукав и воинственно зашептала: – Вызови хотя бы вон того коротышку… и убей его для меня.
– Дама Брунгильда, я сам. – Не стоит Логану в такой знаменательный день марать кровью руки. Сам все сделаю, красиво и элегантно. И по правилам. Не хватало еще, чтобы молва пошла о том, что на свадьбе в Брескенсе людей по беспределу режут, а потом имения отсуживают.
Скинул жакет и, оставшись в камизе, обратился к гостям:
– Не соблаговолит ли кто-нибудь из вас, господа, взять на себя роль распорядителя поединка?
– Шевалье Георг ван Варнхоутенер, опоясанный риттер, – сделал шаг вперед сухощавый пожилой мужчина, – к вашим услугам.
– Благодарю вас… – коротко кивнул рыцарю и окинул его беглым взглядом…
Одет дорого и одновременно скромно. На поясе прямой длинный старинный меч с потертой крестообразной гардой. Властные черты лица, ухоженная бородка клинышком – сразу видно, мужик старой закалки. Про таких, как он, говорят, что они до самой смерти мечтают отправиться в очередной крестовый поход и спят в кольчуге. Надо будет разузнать – кто такой, и свести с ним более близкое знакомство.
– Есть ли способ решить ваш спор миром, господа? – Шевалье Варнхоутенер сразу взялся за дело.
Я секунду промедлил с ответом, ожидая, что скажет этот самый Дорк.
– Не вижу никакого способа… – Дорк тоже сделал паузу, а затем издевательски и манерно пропел, обращаясь уже ко мне: – Разве что барон ван Гуттен попросит у меня прощения… на коленях.
