– Я думал, что он похож на Голиафа… – изобразил улыбку Фридрих.
– Он и есть его воплощение, – кратко ответил ему Карл.
– Согласен. В любом случаи подвиги, совершенные им, достойны самого́ Зигфрида. Барон, расскажите, как у вас это получилось? – Император внимательно рассматривал меня.
– Я просто выполнял свой долг, ваше императорское величество – не более того… – смиренно ответил я Фридриху.
Ну а что я должен ему сказать? Просто хотел жить, поэтому и выжил? Негероически как-то получается.
– Мы ценим героизм, даже если это подвиг неприятеля. Также ценим верность и умеем ее вознаградить, – с легким намеком сказал мне император и обратился к Карлу: – Брат мой, меня всегда удивляла ваша способность находить себе таких людей.
Герцог не ответил, только улыбнулся и слегка поклонился.
– Мы также ценим доблесть, даже проявленную нашими врагами… – продолжил Фридрих и сделал несколько шагов по походному кабинету. – Насколько я знаю, барон, вы командуете наемными спитцерами и арбалетчиками?
– Это так, ваше императорское величество.
– Ваша рота понесла потери? – Фридрих задал вопрос, констатируя факт, а не спрашивая.
Млять… еще бы. Это не потери – это почти катастрофа.
– Нам пришлось сражаться с очень сильным противником, – коротко поклонился я императору, также констатируя очевидный факт и стараясь не выдать свои эмоции на лице.
Фридрих удовлетворенно кивнул головой:
– Сколько осталось в строю?
– Из участвовавших в последнем бою – всего тридцать человек…
– Мы отметим их. Но, очевидно, вы, барон, задаетесь вопросом, для чего вы здесь?
Да… меня этот вопрос как раз и мучает. Любопытство уже заело на хрен. Сколько можно рассусоливать? Чуть так и не ляпнул, но вовремя сдержался и просто слегка склонил голову.
– Мы решили, что вы заслуживаете награды. Награды, достойной именно вас, – внушительно сказал Фридрих и, взяв со стола маленький колокольчик, позвонил в него.
Через мгновение рядом с ним появился герольд, на молчаливый вопрос которого император так же, ни слова не говоря, кивнул головой.
– Барон, вы пока можете быть свободны. Находи́тесь среди свиты… – Фридрих с легкой улыбкой показал мне на дверь кабинета.
Не понял… А где баронии и всякие другие плюшки? Вот не зря говорят о скупости дойчей…
В полной расстроенности чувств откланялся и вышел.
М-дя… раскатал губу, придурок. Еще больше разочарования и даже некоего стыда доставили ехидные взгляды германцев, да и бургундцев тоже, увидевших, что я появился не отягощенным наградами и подарками. Матюгаясь про себя, встал в уголке и поклялся после окончания этого шухера вызвать парочку «доброжелателей» на дуэль и с особым цинизмом обрезать им уши. Козлы они все, однако…
Пока я был на аудиенции, в помещении почему-то погасили почти все свечи, погрузив зал в полумрак, а в углу установили какой-то музыкальный инструмент, подозрительно похожий на мини-орган. За ним выстроились в два ряда с десяток мальчиков в белых одеждах церковных служек. К чему-то готовятся, а вот к чему?
Неожиданно появился огромный звероподобный мужик в шикарной ливрее с вышитыми германскими орлами и проревел, грохнув предварительно жезлом о землю:
– Государи изволят сделать выход!!!
Сразу же персеваны – по четыре человека от каждой из сторон, вскинули свои фанфары, и зал огласил их торжественно бравурный рев.
Одновременно вышли из кабинета Карл с Фридрихом, одетые в мантии, и с коронами на головах.
Все присутствующие, и я в том числе, опустились на колено.
За ними появился почтенный старец в торжественном церковном облачении из фиолетового муара.
Заиграл орган…
– Gloria in excelsis Deo et in terra pax hominibus bonae voluntatis…
[1]
– За старцем стали подтягивать удивительно мелодичными хрустальными голосами церковные служки.
Месса началась… Я вроде как православный христианин, но, по моему глубокому убеждению, Бог един, а разность обрядов не имеет никакого значения. Поэтому я стал повторять за всеми вполголоса слова молитвы. Злость и смятение в душе постепенно исчезли, сменившись успокоением.
Да хрен с ними, наградами… не к этому стремлюсь. Да и дела насущные ждут. Надо отряд доукомплектовать и каким-то образом в баронию наведаться. В права вступить, так сказать…
Не заметил, как рядом со мной появились два персевана.
– Барон Жан ван Гуттен, явите себя великому кайзеру Священной Римской империи для обретения должного!.. – совсем неожиданно для меня проревел голос герольда, и сразу же меня, подхватив под руки, вывели в центр зала.
Что за нахрен? Вроде еще месса не закончилась…
– Колено преклоните… – яростно зашептал мне на ухо герольд справа.
– Сей рыцарь соответствует принципу «magnanimous»
[2]
? – торжественно спросил Фридрих, обращаясь непонятно к кому – я стоял на колене, глубоко преклонив голову, и видел только кусочек затоптанного сапогами ковра.
– Он соответствует!!! – ответил ему хор голосов под мрачные аккорды органа.
– Сей рыцарь соответствует принципу «ingenuus»?
[3]
– Он соответствует!!!
– …принципу «egregius»?
[4]
Млять, куда меня посвящают? Н-не х-хочу-у-у… Так и обет схимничества и безбрачия недолго автоматом принять… не ведая того.
– Он соответствует!!!
– …«strenuous»?
[5]
– …соответствует!!!
Млять… Да не соответствую я… Я – пошляк, бабник и богохульник… Господи, только бы не обет безбрачия…
– Значит, в соответствии с этими древними принципами и проявленной доблестью, храбростью и рыцарственностью он имеет право…
Млять, да спросите меня сначала, хочу ли я? Нет… все-таки придется валить отсюда на Русь или в Левант…
– Я, великий кайзер Священной Римской империи Фридрихус Третий Габсбург, правом, данным мне…
Мама, роди меня обратно!
– …посвящаю барона Жана ван Гуттена в паладины ближнего круга Societatis draconistrarum
[6]
…
