Только успел Ягайло в мыслях нелестно отозваться о союзниках, как к нему подъехал крестоносец в плаще из дорогой материи, прикрывавшем доспехи, которые стоили, по меньшей мере, табун добрых лошадей. Над высоким гребнем его шлема плавно покачивались пестрые страусовые перья.
— Ну что, ландмаршал, скоро будем брать город? — нетерпеливо спросил Ягайло.
— У нас все готово, — спокойно произнес немец. — Завтра перед самым восходом солнца поднимешь свои дружины. Восход солнца будет знаком начала штурма.
— Что ж, посмотрим завтра утром, к чему привели ваши затянувшиеся приготовления.
— К победе, князь, к победе! — успокоил Ягайлу ландмаршал и отъехал к своим братьям по кресту.
Едва на востоке закраснелось небо, литовские военачальники принялись будить воинов. Ратники выказывали недовольство, что рано прервали их сон, но делать было нечего, и они неторопливо натягивали на себя доспехи, готовили к бою оружие. А тем временем на востоке начал вырастать из земли огненный край солнца.
Вдруг Ягайло услышал какой-то шум внутри города, затем отчетливо стали доноситься: лязг оружия, крики проклятий, предсмертные вопли. Чутье безошибочно подсказало Ягайле, что там шел бой. Князь принялся подгонять своих подданных:
— Быстрее, быстрее, лентяи!
Наконец войско Ягайлы приготовилось идти на штурм. Рядом строились крестоносцы под командой ливонского ландмаршала. Осталось только властным голосом сдвинуть с места всю смертоносную живую массу.
Ягайло вопросительно посмотрел на ландмаршала.
— Сейчас откроются ворота, — сказал тот, — тогда и тронемся.
Предсказание предводителя крестоносцев не замедлило исполниться. Ворота со скрипом распахнулись, из города торжественно вышел облаченный в доспехи старшина немецких купцов. В одной руке он держал меч, во второй ― какой-то предмет, далекий от войны. Позади Ганула еще кипел бой, но его исход определился в этот же момент. Ландмаршал махнул рукой, и ливонские рыцари понеслись в распахнутые ворота. Следом за ними поспешили дружины Ягайлы. Лишь один человек двигался навстречу всеобщему потоку. Это был старшина немецких купцов. Он приблизился к Ягайле и с поклоном протянул последнему серебряное блюдо, на котором лежали ключи.
— Великий князь, прими в подарок ключи от стольного града и владей им вечно.
Растроганный Ягайло спрыгнул с коня, принял символическую вещь и, едва ли не со слезами счастья, обнял немецкого купца.
— Ганул, этот город и твой тоже! Я назначаю тебя комендантом Вильна. Управляя вместе, надеюсь, больше мы его не потеряем.
— Благодарю за великую честь, князь, — низко поклонился немец.
— А теперь, Ганул, объясни, как тебе удалось открыть ворота? Кто ведет бой внутри города?
— Немецкие купцы, когда узнали, что ты приблизился к стенам Вильна, все до единого взялись за оружие. К нам присоединилось несколько десятков твоих тайных сторонников из литовцев и русских.
— Сколько человек тебе удалось поднять на опасное дело?
— Больше тысячи.
— Ого! — приятно удивился Ягайло и тут же добавил. — Они все не останутся без награды. А теперь, Ганул, пойдем-ка, посмотрим на работу твоих молодцов. Бой, кажется, затихает.
Когда Ягайло вместе с новоиспеченным комендантом въехали в город, сопротивление защитников повсеместно было сломлено. Быстрота, внезапность удара, численное превосходство, а главное, предательство немецких купцов и недовольных Кейстутом бояр сделали свое дело. Важнейшие точки Вильна — въездные ворота и Верхний замок — были захвачены восставшими сторонниками Ягайлы. Ворвавшемуся в город войску союзников осталось только добить разрозненные кучки насмерть перепуганных людей и заняться грабежами.
Как ни странно, столь скорой победой Ягайло был обязан, главным образом, немецким купцам. Хотя, вряд ли стоит удивляться неожиданному проявлению воинственности торговых людей. В те времена опасность, ждавшая купца в лесах, в пути через бескрайние степи, заставляла его вооружаться, сообщала купцу внешний облик воина во время торговых поездок и воспитывала боевые качества в тогдашнем госте (как часто именовали купцов). Купцы были непременной составной частью народных ополчений, они мужественно сражались на городских стенах, обложенных неприятелем. Умение владеть мечом, копьем и луком было для человека этой профессии столь же необходимо, как и навыки ведения торговых дел.
Ягайло выехал на торговую площадь и наткнулся здесь на ливонского ландмаршала в окружении многочисленной свиты.
— Город взят, великий князь, — сказал ландмаршал, — труби сбор своим орлам.
— Зачем же их собирать? Дело сделали, пусть теперь отдохнут.
— В своем ли ты уме, великий князь? Солнце еще только встало, а ты говоришь об отдыхе. Тем более, невелика заслуга твоих воинов в том, что город в наших руках.
— Что же ты предлагаешь, ландмаршал?
— Идти немедленно на Троки. Одного Вильна мало для того, чтобы называться великим князем литовским.
Рога на площади затрубили сбор, и воины нехотя потянулись на их зов. Первыми построились крестоносцы. Наконец и воины Ягайлы, оставив привычные заботы победителей, собрались на площади. В ожидании будущего пира в честь взятия города, они принялись орать во все глотки:
— Слава Ягайле! Слава великому князю!..
Литовцы напрасно старались, крича хвалебные слова князю. Ягайло сдержанно поблагодарил воинов за ратный труд и приказал снова выступать в поход.
К полудню войско союзников подошло к Трокам. Вечером того же дня к резиденции Кейстута приблизилось и тевтонское войско, вместе с которым возвратился на родину Скиргайло.
Количество защитников Трок, так же как и Вильна, было не велико. До нынешнего утра в городе был молодой, но опытный военачальник — князь Витовт. Однако, узнав, что Вильно пало, и сюда с двух сторон движутся два огромных войска, Витовт понял, что участь Вильна неизбежно постигнет и Троки. Пообещав защитникам привести скорую подмогу и наказав им держаться до последней возможности, он забрал мать и скрылся в неизвестном направлении.
Немногочисленные защитники Трок после ухода Витовта и вовсе упали духом. Однако, надеясь на обещанную князем подмогу, они два дня еще отбивались и отвергали предложение сдать город. На третий день крестоносцы подготовились к решительному штурму. С ужасом взирали осажденные литовцы на необыкновенной величины тараны, стенобитные и камнеметательные машины, подвижные башни. Для острастки тевтонские рыцари выпустили по дюжине ядер из пушек, стреляющих при помощи пороха. Последнее, несомненно, произвело на литовцев должное впечатление. Когда все приготовления были окончены, к замку приблизился Скиргайло и опять вступил в переговоры с осажденными.
— Братья, давайте не будем напрасно лить кровь. Вы же понимаете, город мы возьмем любой ценой. При этом погибнете вы, ваши дети и жены. Предлагаю в последний раз сдать Троки и обещаю сохранить жизни всем его обитателям, включая воинов.
