Косиро подошел к стоящему тэйсю, наблюдавшему за ними и их трудным приближением к его дому. «Прошу, добрый человек, – сказал рото, – позволения отдохнуть на вашем постоялом дворе, прислонить нашу скорбную ношу на рока. Мы вымотались в пути с этим больным человеком, которого надо доставить в Юки. Он совсем плох. Мы рассчитываем добраться до города еще засветло». – «Засветло»! – Тэйсю улыбнулся. – Милостивый государь, вы до него дойдете не раньше завтрашней ночи, и то хорошим шагом, на который вам с такой ношей надеяться не приходится». Он подошел, чтобы осмотреть доставленного больного человека. Он испытал большую жалость к нему. «С моим сыном случилось досадное недоразумение, – объяснил Косиро. – Мы жили в провинции Мино, точнее, в Аохаке-Дзайюимуре. Здесь земледельцам принадлежат самые плодородные рисовые угодья в Японии, самые лучшие хатакэ, чтобы выращивать пшеницу. Одна беда – в нашем районе водится множество ядовитых змей. Земледельцы собрались, чтобы установить бамбуковые ширмы, разжечь костры и поднять крик. Таким манером они надеялись напугать этих тварей, которые прячутся в деревенских полях, убивают людей и животных, пользуясь их неосведомленностью. Мой сын служил сэнсэем, учил детей правилам письма, нормам морали, пяти заповедям честного человека; к тому же он отправлял духовный обряд со всеми жителями города и с частными лицами. Он мало верил в такие примитивные методы. Натасканный на применение оружия в войне, он готов был встретить того, кто заслуживал кары, и сразиться с ним. Где же назначить ему встречу? Он вырвал немного волос у своей жены, пока та спала. Волосы женщины, если их сжечь в огне, привлекают змей. Вооружившись своим луком, он отправился на водоем, где, как считалось, часто появлялся известный ядовитый змей. Мой сын сжег женские волосы. В темноте ночи появились две сияющих звезды, летящих над водной гладью топкого пруда. Приняв положение поустойчивее, сын прицелился. Сначала он поразил гада в левый глаз, потом – в правый. Наползли тяжелые тучи. С грохотом налетела разрушительная буря. Обрадовавшийся своей победе, мой сын не обратил внимания на потоки дождя. Избавив жителей деревни от их врага, он вернулся домой. Однако на следующий день его свалил страшный недуг. Еще через день он уже настолько ослаб и страдал головокружением, что не мог подняться с постели. Состояние здоровья все ухудшалось и ухудшалось. Умные люди говорили, что его сразила гакиями,
[68]
то есть болезнь, возникающая от ядовитого дыхания змеи. Оставаться в Мино было опасно. В надежде на излечение или ослабление его страданий мы обратились к монахам Югёдеры. Но помочь они не смогли и посоветовали отправиться в родной город Юки. И там уповать на волю ками».
Тэйсю вздохнул. «Да, грустная повесть у вас получается. Но проходите в дом. Сегодня, во всяком случае, двигаться дальше уже поздно. Здесь у нас открыт постоялый двор, а больше в нашей деревеньке переночевать негде. Так что лучшего места вам все равно не найти. В глубине сада на краю болота у нас находится отдельная хибарка. Вы можете пользоваться ею как угодно долго. Другие гости вам мешать не будут, и никоим образом никто не побеспокоит вашего больного сына». Косиро довольно улыбнулся. «Благодарю вас за великую доброту. Ками проявили к нам большую благосклонность, приведя нас к вашему постоялому двору». – «Извольте следовать за мной», – распорядился тэйсю. Он проводил их к небольшому домику, построенному в конце сада. Заказ на напитки и закуску был принят с должным почтением, и слуга убыл, чтобы проследить за его выполнением. Косиро отправился в деревеньку поискать необходимый господину бальзам. Тэрутэ занялась уходом за распухшим телом Сукэсигэ, состоявшим в нескончаемом его омовении, постоянном наложении целебной мази. Так прошли все дни целой недели. Жители деревеньки очень гордились тем, что их посетил такой гость. Народ приходил взглянуть на мужчину, пораженного недугом гакиями.
Косиро ушел в деревню, прихватив свои скорлупки, чтобы наполнить их местным бальзамом. По возвращении он обнаружил их постоялый двор полным незнакомыми людьми – самураи со слугами, принадлежащими владельцам двух паланкинов, стоящих перед постоялым двором. Слуги бегом сновали туда-сюда, подтаскивая рыбные блюда и баклажки с сакэ. Косиро показалось, что он узнал двух прибывших великих вельмож. Практически без труда он нашел комнату, предназначенную для нынешнего пира. Окнами она выходила на внутренний дворик (нака-нива), отличалась необычным убранством с прудом и плетением из веток, светильниками, соснами, маки и горькими апельсинами. На фоне сада она выглядела воплощением изящества. Косиро осторожно проделал пальцем дырку в сёдзи, чтобы заглянуть внутрь. Хатэна! В сидящем мужчине он узнал Иссики Акихидэ, лениво перебирающего свиток и время от времени поглядывающего в сад. Враг сам пришел к ним: надо незамедлительно сообщить об этом ее светлости. Хотя Тэрутэ следовало разобраться во всем несколько иначе. Сёгэн Ёкояма пользовался славой любопытного человека. Поэтому Акихидэ в скором времени узнал о том, что на одном с ним постоялом дворе проживает больной, страдающий гакиями. Он никогда не видел человека, пораженного таким страшным недугом. Такую болезнь в народе считали одним из наказаний ада. Ункэй удостоился чести наблюдать выражение рассерженного лица Эмма-О. Теперь Сёгэн мог бы воспользоваться возможностью лицезреть редкое наказание обитателей потустороннего мира. Скользнув в нива-гэта (садовые заросли), он отправился через сад к коя, расположенному внизу. Вероятность того, что теперь он узнал бы Сукэсигэ, представлялась незначительной. Но когда он совсем близко подошел к рока, Тэрутэ подняла голову. Сёгэн удивился не меньше ее. «Уму! Похоже, ее похитили разбойники и увели с собой во время того пожара в Кайдзодзи. Она снова пришла в руки Сёгэна. Просто этот состарившийся воин, общавшийся с содержателем постоялого двора, на самом деле разбойник, путешествующий по стране с красивой женщиной и чудовищем в виде гакиями бёнина (больного человека). Таким манером, пользуясь любопытством простого народа, он зарабатывает на жизнь. Надо вернуть свою собственность и наказать этих мерзавцев». Бросившись вперед, он схватил Тэрутэ за запястье и потащил в сад. «Ах ты, негодница! Вот как ты отплатила за два года доброго к тебе отношения?! Сначала ты расточаешь свою нежность на никчемного Кодзиро. Теперь пустилась в путь по стране с этими жуликами! У тебя на самом деле самый испорченный вкус. Но тебе придется познакомиться с гневом Сёгэна. А этот сводник и его чудовище должны подохнуть под ударами моих рото».
Тэрутэ рывком освободила свою руку. Нахмурившись, она повернулась лицом к Сёгэну: «Низкий человечишка! За доброе отношение в предыдущие годы благодарность еще наступит, если такое обращение не было продиктовано гнусными намерениями. Это с учетом того, Таро-доно, что Тэрутэ прекрасно осведомлена обо всех прошлых твоих злодеяниях. Из уст умирающего Досукэ, брошенного на прокорм Оникагэ, стало известно о судьбе Сатакэ Ацумицу, убитого его братом Таро. Ками вручили этого злодея в руки Тэрутэ. За моего отца требуется отомстить». Вытащив свой кинжал из-за пазухи, она стремительно кинулась на Сёгэна. Она была женщиной, и оружие у нее было дамское. Да и пользоваться им она как следует не умела. Сёгэн рассмеялся. Потом хмуро обвел ее взглядом. «Итак, получается, что до ушей Тэрутэ дошла легенда о Досукэ. Твой Таро не будет притворяться, опровергая правду. В своей мести он преуспел: случился задуманный им крах дома Сатакэ. Твоя личность для меня существует всего лишь объектом, чтобы потешить собственное честолюбие. Как только восстановят феодальные владения, Тэрутэ придется топтать дорогу до Ёми (царства ада). Стоящий перед тобой Таро убил Ацумицу, смеялся над отсутствием у него сноровки перед Огури, а потом опозорил его. Сукэсигэ принял свою смерть в горячем источнике у Сококуры… Или, что вполне вероятно, эта вот бесформенная масса и есть этот самый человек. Тэрутэ должна умереть хотя бы потому, что ей известна тайна судьбы Ацумицу, да к тому же она хочет отмщения за его смерть. Но сначала ей придется рассказать правду об этом больном парне».
