– Вот, дедуля, возьми, – Зубр порылся в рюкзаке и протянул старику горсть патронов к дробовику.
– Спасибо, – дед ссыпал патроны в карман телогрейки.
– Дед Степан, а ты здесь сколько живешь? – спросил Молодой.
– Я, сынок, еще Станцию строил. Так и остался.
– Интересная у тебя была жизнь, – пробормотал Зубр.
– Почему это – была? – засмеялся старик.
– Да, верно, – смутился Зубр.
– А что бы ты пожелал, если бы дошел до Кристалла? – спросил Мора.
– Пока дойдешь, совсем другим человеком сделаешься, – улыбнулся старик. – А тот, другой, может пожелать совсем не того, что ты запланировал.
– Так стоит идти-то? – серьезно спросил Шаман.
– Стоит, пацаны. Без Кристалла тут вообще делать нечего.
– Чего ж ты сам-то не пойдешь? – поинтересовался Мора.
– С чего ты решил, что я не ходил? – хитро прищурился дед.
Сталкеры молча уставились на него. Старик подмигнул Молодому, поправил ремень ружья.
– Бывайте, хлопцы. Если будет кому вернуться, возвращайтесь через меня.
Дед махнул рукой и пошел к дому. У крыльца обернулся, помахал сталкерам. Из кроны дуба вылетела птица и полетела в сторону Станции. Друзья развернулись и вслед за Зубром ушли в лес.
Глава двадцать первая,
из которой видно, что пешие прогулки по Зоне – удел дилетантов
После очередного дорожно-транспортного происшествия, как называл их Клещ, настроение окончательно испортилось. Машина, «уазик», чуть не въехала в аномалию – именно из-за этого чертова щупа, торчащего из бампера: аномалия схватила арматуру, и если бы он, Клещ, не среагировал, вовремя переключив на заднюю и поддав газу, они вполне могли бы сейчас валяться по окрестностям в виде шматков мяса.
Клещ ждал, что Сидорыч после этого происшествия сделает два правильных вывода: во-первых, поймет, что Клещ – отличный водитель и опытный сталкер, которого пора переводить в другой ранг; во-вторых, что гонять по Зоне на автомобиле – занятие для идиотов-самоубийц, и, следовательно, нужно возвращаться, желательно – пешком.
Но Сидорыч, этот жирный хрыч, только выругался и показал, как нужно объехать аномалию. Голова и Макар, сидевшие сзади телохранители, тоже не разделяли пессимизма водителя, наоборот, судя по дебильным шуткам, воспринимали все как приключение, о котором потом с удовольствием будут рассказывать таким же кретинам.
«УАЗ», разбрасывая комья глины, взобрался обратно на насыпь. Клещ вышел, чтобы опустить убранный щуп. Арматурина все еще была горячей.
Он уже давно перестал жалеть, что повелся на рассказы Сидорыча о россыпи артефактов, которые ждут их в Красном лесу после Выброса. Какой толк жалеть, если уже ничего не исправить? И кто знал, что придется ехать на машине?
Сидорыч периодически уходил «по артефакты», как он выражался. Брал с собой ребят, они всегда возвращались довольные: старый барыга прекрасно знал Зону и вел пацанов по самым урожайным местам. Клещ обрадовался, когда в этот раз Сидорыч выбрал в команду его. Надеялся заработать. Но чтобы носиться по аномалиям на «УАЗе» – на это Клещ не подписывался!
– Сидорыч, может, пешком пойдем? – спросил Клещ, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно.
– Садись давай, мясо, – добродушно пробасил шеф.
– Клещ, у тебя что-то штаны сзади обвисли, – заржал Макар.
– Смотри, как бы у тебя чего не обвисло, – огрызнулся Клещ, запрыгивая в машину.
– Тихо, тихо, парень, без нервов, – негромко сказал Сидорыч. – Аномалий тут не много. Доедем.
– Не аномалии, так вояки с «вертушки» расстреляют, – проворчал Клещ, трогаясь.
– Какие тут «вертушки», дурень? – возразил Голова. – Кто на «вертушке» в Зону сунется?
– Да? А те вертолеты, что по всей Зоне валяются, из земли выросли?
– Вот поэтому и не сунутся, – рассудительно возразил Сидорыч. – Закончились у них дураки над Зоной летать.
– Зато еще есть дураки, готовые по Зоне на машинах кататься. С ветерком.
– Да, Клещ, давай-ка, поддай, – согласился Сидорыч. – Плетемся, как зомби.
– На тот свет опаздываем, – пробормотал Клещ, с хрустом врубая вторую скорость.
Вдоль дороги потянулись заросли кустов, за ними виднелись болотистые низины. Когда переезжали через мост, из-под бетонного перекрытия выскочила небольшая стая псов, они с лаем устремились за машиной, но нападать не решались. Макар пальнул по собакам из дробовика – свора отстала.
Возле железнодорожной эстакады стоял блокпост военных. Один караульный вышел из будки, поднял руку. Приглядевшись, Клещ заметил еще как минимум троих, что держали машину на мушке.
– Ух ты, – удивился подошедший вояка. – Сидорыч самолично! Какими судьбами?
– По делу, дружище, по делу. Пропускай.
– Не велено, – с сожалением вздохнул солдат.
Сидорыч, тоже вздохнув, достал из кармана скрученные в трубочку деньги, передал военному. Тот мельком взглянул на купюры, сунул в карман и махнул своим. Стволы спрятались.
– Куда хоть едешь? – спросил солдат.
– На север! – сурово ответил Сидорыч, глядя вдаль.
Преодолев лабиринт из обломков плит и покореженных металлоконструкций, выехали из-под моста на Свалку. Тут уж Клещ сам подбавил газу – шобла, которая обитала в здешних местах, отличалась особой непредсказуемостью. Вроде бы, у Сидорыча с ними мир, но какой мир может быть с гопниками-наркоманами: почудится что-нибудь, пальнут из гранатомета – и все.
Как будто подтверждая эту мысль, со стороны стоянки брошенной техники прозвучали хлопки выстрелов. Сидорыч вытащил свой «Винторез», Макар и Голова встали с сидений.
– Давай-ка, Клещик, поднажми, – спокойно попросил Сидорыч, всматриваясь туда, откуда теперь уже неслись протяжные автоматные очереди.
У перекрестка Клещ посмотрел на стоянку. Группа людей в «фирменных» бандитских плащах, прячась за деревьями, щедро поливала пулями полуразвалившийся корпус вертолета. Из люка высунулась фигура в коричневой куртке и пальнула из обреза в сторону врагов. Те удвоили плотность огня. Судя по долетевшим до машины веселым выкрикам, бандиты воспринимали происходящее как развлечение.
– Ходу, парень, – поторопил Сидорыч.
– Слышь, шеф, – сказал Клещ, – а я ведь узнал того, которого бандюки зажали. Он у тебя вчера вечером прибарахлился. Новенький.
– А я всегда предупреждаю, что не хрен в Зону соваться, – пожал плечами Сидорыч. – Только ведь не слушает никто. Ты вот в свое время тоже не послушал.
– Ну эти падлы меня сразу и обули, – признался Клещ.
– И меня, – вставил Голова.
