– В руку, по касательной. Вот я и открыл огонь.
– Молодец! Не посчитал, сколько их было?
– Темно было. Но вроде семеро.
– Пусть тебя второй номер перевяжет пока, и идите в дом. Я посмотрю, что во дворе.
Так, между сараем и домом – трое убитых. Сергей подошел к дому.
– Самойлов, не стреляй, свои.
– Вижу.
Сергей вышел к стене с окнами, откуда бросили гранату. Здесь лежали еще два трупа. Если пулеметчик не ошибся в темноте, где-то должны быть еще двое.
– Самойлов?
– Я!
– Ты куда стрелял?
– Так убегал кто-то по улице.
– Попал?
– Должен.
Сергей крикнул лейтенанту.
– Лейтенант! Это майор Колесников! Выводи своих!
Лейтенант вывел половину взвода.
– Осмотрите улицу, только осторожно. Должен быть еще один убитый, и один сбежал. А может – двое.
Лейтенант выстроил солдат цепью, прошелся с ними по улице и вернулся.
– Есть убитый – в спину очередью. Больше никого не нашли.
– Значит, тут, в селе, скрывается. Оставь мне Самойлова и еще одного солдата. Остальным окружить село. Сплошной цепи не получится, но хоть в пределах видимости бойцов поставь. Этого гада, если он не успел убежать, я найду, лишь бы он за оцепление не выскользнул.
– Слушаюсь.
С Сергеем остался Самойлов и еще один солдатик – совсем молодой, лет восемнадцати.
– Рядовой Косматов, – представился он.
– Со мной оба, оружие наготове.
Сергей вышел на улицу. Было темно, только луна давала скудный свет. На часах – четыре утра. Через три часа светать начнет, а искать оставшегося боевика надо. В какую сторону он мог побежать? За дом, к сараю – невозможно, там пулеметчик огонь вел. Стало быть, оставалась половина села по другую сторону улицы. Селяне спят, но искать по горячим следам надо. Если боевик стрелял, от него порохом пахнуть будет, только вот запах на руках долго не держится. К тому же стрелявший руки вымыть может.
Время сейчас работало против Сергея.
Он постучал в дверь ближайшего дома. Открыли быстро, и в душу Сергея даже сомнение закралось – не сюда ли боевик забежал?
Только в доме оказались старик со старухой.
– В доме вас только двое?
– Так и есть.
– Почему не спите?
– Стреляли рядом, как можно?
Пока Сергей разговаривал со стариками, солдаты осмотрели дом, сарай, баню.
– Чисто, товарищ майор.
И во втором, и в третьем доме подозрительных не оказалось. Люди в домах не спали, разбуженные стрельбой. В некоторых избах удавалось переговорить с хозяевами, изъясняясь на чудовищной смеси украинского, польского и русского языков, и в довершение всего – помогая себе жестами.
Сергей уже направился к следующему дому, как вдруг Самойлов дернул его за рукав.
– Товарищ майор, – почему-то шепотом обратился он, – костел, церковь ихняя.
– Что «костел»? – не понял Сергей.
– На колокольне мелькнул кто-то.
Сергей всмотрелся. Колокольня была освещена луной,
в ее свете виден проем с висевшим колоколом. Но никакого движения не было.
– Может, показалось? – с сомнением спросил Сергей. Самойлов лишь пожал плечами.
Памятуя о его зрении и наблюдательности, Сергей решил осмотреть костел. Все равно до него очередь дошла бы – так почему не сейчас?
– Идем.
Сергей и солдаты направились к костелу. Осмотреть его надо было деликатно. В селе католики живут, и как бы не оскорбить их религиозные чувства, а то и взводом не утихомирить.
Высоченные дубовые двери оказались заперты изнутри.
– Постучите прикладами! – скомандовал Сергей.
Солдаты дружно стали бить прикладами автоматов в
дверь.
Ждать пришлось долго. Но вот загромыхали засовы, и дверь приоткрылась. На пороге стоял ксендз в сутане.
– Кто смеет врываться в дом Божий? – осведомился он, и акцент польский был так силен, что Сергей понял его с трудом. О, эти шипящие согласные!
– Я представитель советских войск. В селе произошло вооруженное нападение на солдат, и у меня есть подозрение, что один преступник укрывается именно тут!
– Нет, здесь нет посторонних!
– И все же я настаиваю! – не сдавался Сергей.
Сергей плечом отодвинул ксендза и прошел внутрь. За ним шагнули солдаты. Самойлов запер дверь на засовы.
– Осмотрите храм, – приказал Сергей, – а мы побеседуем со священником.
Солдаты пошли осматривать храм, а Сергей уселся в центре зала на одну из скамеек. Интересно у них тут: скамьи рядами стоят, изображение Христа похоже на такие же в православном храме, но отличается.
Ксендз уселся рядом. Все-таки он нервничал, все время теребил крест.
– Я пойду к жолнежам, – это он так солдат на польский манер называл.
– Они справятся сами, – сухо сказал Сергей.
– Они могут что-нибудь повредить или уронить резную скульптуру.
– Они постараются.
Священник попытался встать со скамьи.
– Сидеть! – жестко произнес Сергей.
Ксендз обреченно сел. Что-то здесь нечисто. Да и солдат долго не видно, а им пора уже быть. Полчаса прошло, как не больше. Правда, и костел велик – старинный, со всякими ходами. Про подвал бы спросить да осмотреть его.
Раздался шум, стук солдатских каблуков по плитам пола, и солдаты ввели в зал служку – в черной рясе, опоясанной веревкой.
– Вот, наверху прятался. Больше никого.
– Кто такой? – спросил Сергей ксендза.
– Звонарь из местных.
– И что он ночью в костеле делает? По ночам колокол не звонит, и до службы далеко, – Сергей демонстративно посмотрел на часы.
Священник медлил с ответом.
– Давайте его сюда!
Солдаты подвели служку. Парень молодой – лет тридцати.
Сергей взял его правую руку и понюхал кисть. Пахло благовониями, и еще запах примешивался – только пороховой ли?
Сергей осмотрел и ощупал указательный палец служки. У тех, кто часто пользуется оружием, от спускового крючка небольшое уплотнение, вроде сухой мозоли на пальце, на концевой фаланге. Мозоль была.
– Сними рясу! – распорядился Сергей.
Ксендз запротестовал.
– Я буду жаловаться вашему командованию! Это неслыханно – раздевать служителя святой церкви в храме. Святотатство!
