Сергей прошел зигзагом и наткнулся на мертвое тело. Это был молодой парень лет двадцати, в руках – обрез трехлинейки, прямо как у кулаков в Гражданскую войну.
– Лейтенант, тут убитый! – крикнул Сергей в ту сторону, где оставалась машина.
– Я что, его хоронить должен? – отозвался лейтенант. – Пусть гниет. Оружие только забери.
Сергей забрал обрез и показал его милиционеру.
– Тьфу, – сплюнул презрительно тот, – в народных мстителей играют. Что делать будем?
– В город ехать.
– Водитель убит. В голову, наповал.
Лейтенант горестно вздохнул.
Они подошли к кабине. Сергей открыл дверцу и едва успел подхватить вывалившееся тело убитого шофера. Вместе они уложили труп на землю.
– Давай его в кузов погрузим, в городе похороним по-человечески, на кладбище – не бандит же он.
Откинули задний борт, поскольку на полуторке боковые борта не открывались – не было предусмотрено заводом. Уложили в кузов тело. Лицо водителя превратилось в кровавую маску.
– Что делать-то? – спросил милиционер.
– Машина-то цела, только ветровое стекло разбито – так это мелочь.
– Я водить не умею, – лейтенант смутился.
Водить технику – мотоцикл, автомобиль, трактор – тогда умели немногие. Да и откуда уметь, если до войны даже в городах мотоцикл в личном пользовании имели единицы, а личные автомобили – счастливчики вроде академиков или заслуженных артистов. И профессия шофера была уважаемой. В годы войны, при активном насыщении армии техникой, в том числе ленд-лизовской – вроде «Виллисов» и «Студебеккеров US-6» водителей начали учить на прифронтовых курсах.
– Я поведу. Только ты не зевай, автомат наготове держи.
Сергей положил автомат рядом с собой на сиденье, лейтенант же высунул ствол «ППШ» в окно.
Сергей завел машину, дал задний ход, отъезжая от дерева, и вырулил на дорогу. Дальше ехали спокойно.
Показался Проскуров. На мосту стоял милицейский пост. Лейтенант приветливо махнул рукой, его узнали, и машину пропустили без досмотра.
– Показывай дорогу! – крикнул Сергей лейтенанту.
– Ты же говорил, что из СМЕРШа, дорогу в отдел знать должен.
– В свой отдел дорогу я знаю, – обиделся на недоверие Сергей, – только тогда я грузовик там оставлю.
– Извини, ляпнул, не подумав. Поворачивай направо.
Они подъехали к отделу милиции.
– Заезжай во двор.
Сергей въехал в распахнутые ворота и, остановившись, заглушил мотор.
– Я сейчас, – и лейтенант ушел в отдел.
Вернулся он с двумя сотрудниками. Общими усилиями они перенесли тело убитого водителя в отдел, потом разгрузили оружие.
– Давай, лейтенант, веди меня в отдел, – распорядился Сергей, – все равно мне к начальству пора.
Лейтенант колебался. Задержанного положено конвоировать, только Сергей на бандита или бандеровца никак не походил. И потом, хотел бы сбежать – легко сделал бы это в селе или в лесу; так же легко он мог застрелить лейтенанта.
– Ладно, идем.
По инструкции при конвоировании задержанный идет впереди, руки – за спиной, а конвойный держит оружие в руках готовым к стрельбе.
Однако Сергей и лейтенант шли рядом, как два приятеля. И только завернули за угол – на улицу, где располагался ОКР СМЕРШа, как туда подъехала «эмка», и из нее вышел полковник Глина. Он уже взялся за ручку двери, ведущей в здание, как повернул голову и увидел Сергея. Лицо его выразило крайнее удивление, и полковник застыл на месте.
Сергей подошел вместе с лейтенантом. Милиционер козырнул, доложил.
– Товарищ полковник, разрешите доложить – задержанный доставлен.
– Это мой сотрудник, – проговорил полковник. – Где, когда и при каких обстоятельствах он задержан?
– Вчера звонили из села Дубровки, сказали – к ним вышел человек с оружием и без документов, требует доставить его в СМЕРШ.
– Так и сказал?
– Не я разговаривал, товарищ полковник. Мне было приказано утром выехать в село и доставить в город задержанного. Когда мы приехали в село, нас встретил ваш сотрудник – вот он. Ночью на село было совершено нападение банды, был бой. Только ваш сотрудник в живых и остался. По дороге в Проскуров на грузовик было совершено нападение. Ваш сотрудник убил нападавшего и сам привел машину в город, поскольку водитель был убит.
– По факту – прямо герой! – усмехнулся Глина. – Свободны, лейтенант, мы разберемся.
Лейтенант козырнул, сделал поворот «налево кругом» и ушел, а Глина язвительно сказал:
– Проходи, герой, разбираться будем. Тебя уже похоронили, а ты – вот он, да еще и подвиги совершаешь. Не дать ли тебе орден?
Они прошли в кабинет. Глина снял шинель и повесил ее на гвоздик.
– Садись, Колесников, рассказывай.
– С какого места? И можно вначале мне задать вопрос: из группы сколько уцелело?
– Правильный вопрос, Колесников, – ровно половина. Лопухнулся ты, купился на костер и чучела, группу в ловушку завел.
– Виноват, товарищ полковник! – Сергей вскочил по стойке «смирно».
– Чего ты как ванька-встанька! Сядь. Про бой у костра я уже слышал. Но где же ты пропадал все это время? Хоть бы весточку подал.
– Не мог, товарищ полковник. Ранен был тяжело, сквозное в грудь.
– Покажи, – приподнялся со стула полковник.
Сергей снял ватник, задрал рубаху и показал полковнику
розовый рубец на груди. Потом повернулся спиной и предъявил такой же точно рубец сзади.
Полковник снова опустился на стул:
– Дальше продолжай.
– Наши сочли меня убитым, да и разбираться под огнем было некогда. Я был без сознания. Очнулся в избе. Женщина с кордона по имени Василина меня выходила. Как только смог стоять и ходить, пошел к своим. Вот и все.
– М-да. Ранение налицо. Я их уже столько видел, что не хуже любого хирурга скажу, когда получено. Офицеры из твоей группы в объяснительной факт твоей смерти зафиксировали. Думали, насмерть тебя. По народной примете – к долгой жизни. То, что выжил – молодец.
– Не от меня зависело, товарищ полковник. Если бы не эта Василина, так на том поле бы и остался. Жизнью ей обязан.
– Проверим. А пока сдай оружие и иди в казарму.
– Нет у меня оружия, милиционеру сдал. А документы в отделе.
– Ладно, позвоним, узнаем. На время проверки от службы отстраняю.
– Так точно! Разрешите идти?
– Разрешаю. Но из города не отлучайся.
Сергей вышел в коридор и выдохнул. Этой встречи он и ждал, и боялся. Половина группы уцелела и написала рапорты о происшествии.
