«Благородный читимач и другие развлечения для деятельного ума», – гласила торжественная вязь, выдавленная в дорогой коже. Сквара наугад раскрыл книгу посередине. Какие-то шестиугольники, разноцветные стрелы… Сквара захлопнул томик, потянулся за следующим. Сдул пыль, прочитал: «Умилка Владычицы».
С дешёвой обложки из проклеенной ткани улыбалась Морана.
Величественная, грозная и прекрасная, словно госпожа Айге и три её ученицы, вместе взятые.
Не узнать Её было невозможно. Она шествовала в белых развевающихся ризах… И милостиво, снисходительно улыбалась, очень по-матерински, а кругом Её колен вились в пляске весёлые ряженые. Кто вприсядку, кто кувырком. Пели дудки, звенели широкие андархские гусли, поддавали жару бубенчики…
Вот это да!..
Сквара люто пожалел, что не взял с собой Ознобишу. Жадно распахнул книгу – и тотчас увидел, что из середины были вытащены листы. Книга так и норовила распасться напополам. Сквара пригляделся. Нарядные буквицы, тонкие, прилежно исполненные письмена…
Зачем надрываться убогим и сирым,
Ладони мозолить и ноги сбивать?
Скорей уходи из жестокого мира
Туда, где царит Справедливая Мать!
В любви не свезло и мошна оскудела?
На битвы с невзгодами душу не трать!
Булыжник на шею подвязывай смело –
За омутом ждёт Справедливая Мать!
А если враги подступили под стены,
Ты только не слушай зовущих на рать:
Ворота открой и вставай на колена,
И примет тебя Справедливая Мать!
Сквара засмеялся. Хотелось читать ещё. Он даже вспомнил, как Ознобиша рассказывал про какие-то стихи из хвалебника. Тоже о недобром мире, о сбитых ногах… И Лихарь взбесился…
Его предостерёг звук на самой грани слышимого. Сквара вздрогнул, насторожился, руки тихо закрыли книгу. Донёсшийся шорох был едва уловимым, но обвалившейся горстью инея не объяснялся. И к обычным жалобам заброшенного строения, доживающего в сиротстве свой век, не принадлежал.
Кто-то приближался к дверям хоромины с другой стороны. Кто-то, разведавший в тайную кладовую не воровской лазок, а удобный и прямой путь, чтобы одолевать даже хромая…
Сквара опрометью бросился назад, к своей норе и… с перепугу чуть не заметался куницей, угодившей в ледянку. То, что из трубы представало тесной дверкой в голой стене, изнутри палаты являло собой чёрный ларь с торчащим веником и дотлевающей ветошью, свешенной через край. Поди догадайся!..
Уже распахнув затвор, Сквара оглянулся. Сердце снова прыгнуло в горло. Он увидел на полу свои мокрые босые следы. Кинулся назад. Ничего лучшего не придумав, стал поспешно затирать ступень подолом рубахи. Не столько затёр, сколько размазал, но времени уже совсем не осталось. Шаги близились, неспешные, корявые. Сквара юркнул наконец в лаз, с натугой втянул за собой дверку. Повис, схватившись за скобы.
Конечно, он не смог удержать погибельного любопытства. Оставил крохотную щёлочку, приник лицом. Понадобилось обождать, но потом дверь отворилась…
Вот теперь он точно накликал.
На пороге со светильником в руке стоял Лихарь.
Сквара тотчас пожалел о содеянной глупости. Стеня он трусил не меньше, чем замордованный кабальной – его самого. И небось по той же причине. Вот сейчас Лихарь увидит… услышит, почует, нутром ощутит…
Младший котляр подошёл к столу, трудно волоча левую ногу. Поставил светильник. Не брезгуя выпачкать ладони, тяжело опёрся о край…
По двору он ходил так, что о ранах нельзя было догадаться, но подъём в башню дался ему через великую силу. А может, просто здесь, как он думал, никто не видел его. Незачем скрывать боль и то, как тянулась рука погреть больное бедро… удостовериться, что всё и правда в порядке…
Такого стеня Сквара прежде не видел. Даже когда тот лежал в бреду, изнурённый и ненадёжный.
Опёнок ещё задумается об этом, но после. Сейчас главней было то, что Лихарь проник сюда наверняка не впервые.
Даже взглядом не удостоив разложенные повсюду богатства, стень замер возле стола, низко опустив скоблёное рыло. «Как на буевище пришёл», – подумалось было Скваре. Нет. Не так. На буевищах честно покоятся принявшие честную смерть. Люди ходят туда помянуть добром тех, кого любили живыми. Ладят веселье, кропят пивом домашние пироги… пускаются в пляс под свирели да бубны, незримо принимая родителей и старших братьев в свой круг…
Почти в точности как на рубашке дивной и покалеченной книги.
Пальцы на заледенелой скобе сводило болью от холода и напряжения.
…А Лихарь был ну вылитый тать у никому неведомой могилы в лесу. Разбил несчастного путника, тайком схоронил – и, побуждаемый занозой страха в давно очерствевшей душе, натаптывает к могиле тропинку. Не дознался ли кто, не потревожил ли зверь, не поднялся ли зарытый на отмщение погубителю…
От скобы начала отделяться сосулька. Сквара хотел подхватить её, тонкая льдинка выскользнула. Упала, разлетелась по камню.
Это был всего лишь тихий, вполне естественный звук, но Лихарь вскинул голову, повернулся… Сквара на миг увидел его глаза, светлые и свирепые. Стень смотрел прямо туда, где за волосяной щелью таился в темноте дикомыт. Потом его подвела вережёная нога. От неловкого движения рана дёрнула болью. Лихарь поморщился, удобнее переставил на столе ладони… и «Умилка Мораны», спасая Сквару, первой съехала на пол. Да ещё обрушила с собой остальные, заодно истирая следы недолжного любопытства.
Когда стих шум падения, за тайным лазком уже никого не было. Сквара летел по жёлобу в ворохе снега, вслепую хватая скобы и временами промахиваясь.
Остановила его вода, плескавшая внизу.
Только выбравшись в подтюрьмок, он обратил внимание на угловатую тяжесть за пазузой. Запустил руку, вытащил «Читимач». Он и не помнил, как припрятал его.
Всё тело противно дрожало, Сквара всхлипывал и никак не мог отдышаться. Сев у светильника, он некоторое время тупо разглядывал подмокшую книгу. Ну вот куда её теперь?.. А главное, на что?..
Шерёшка
На другое утро после того, как дикомыт при белом свете дня обошёл оружного самострелом Лутошку и привёл его, недоумевающего, на петле, – ловить кабального выпустили Порошу. Тот вернулся посрамлённый. А после – и Хотён с быстроногим Бухаркой. Кабальной ликовал, пересчитывая иверины. Рассерженные Лихаревы назорки понесли обиду наставнику.
– Кугикальщик в самый первый раз так лихо управился, потому что рыжак подвоха не ждал!
– Какого подвоха?
– Ну… с оборванным следом!
– С мешком на голову!
– А теперь ждёт!
Стень выслушал жалобщиков. Нашёл их слова не вполне праздными. Ударил челом источнику, спрашивая совета.
Ветер пожал плечами, наново послал Сквару в лес.
