Эх, жаль, не дали пьесу доиграть до конца! Скорее всего, ни один из местных жителей сегодня так и не увидит бегущего по воде Белого Дракона. А самураи, они ж только своим расскажут, дальше их касты история не уйдет. Ну и ладно. Вдруг это зрелище посеет в самураях крупицу суеверного страха...
Опаньки! Еще один всплеск справа — это кто-то попытался догнать по берегу и, видя, что не догоняет, бросился в воду, видимо, надеясь, что вода выдержит и его тоже. Не выдержала. На то она и вода.
Все. Артем выскочил на вязкий с этой стороны берег, споткнулся, но тут же вскочил — образ нельзя ронять ни в прямом, ни в переносном смысле. Еще короткая десятиметровая перебежка, и он скрывается за деревьями, пропадая из поля видимости — что самураев, что всех остальных, кто бы на него сейчас ни смотрел.
Он знал, что должен делать, и знал, что не может поступать иначе, но все равно на душе было скверно. Как ни крути, как ни объясняй интересами общего дела, а выходило, что он бросает своих. Сейчас там, где схлестнулись его товарищи с его врагами, отсутствие или присутствие одного человека может решить исход схватки. Перевес самураев в численной силе очевиден, но он не такой катастрофический, чтобы не было шансов.
Артем быстро скинул балахон, скинул тэта, оставшись в одних мягких, похожих на толстые шерстяные носки таби. Он завернул тэта в одежду, сделал из одежды узелок, взял его в руку и заскользил между деревьями, углубляясь в лес. Ему необходимо было как можно быстрее убраться из этих мест — не исключено, что самураи начнут прочесывать окрестности, а скрупулезности и неутомимости им не занимать. Заблудиться он не должен — за последние месяцы исходил владения Нобунаги вдоль и поперек. Это здешние селения он изучал, разглядывая издали, а леса и горы изучал ногами...
К рассвету Артем был в Долине Дымов. А часов через пять в долину пришел Тадаката. Его одежда была вся изодрана и пропитана кровью, раны совершенно немыслимым образом замотаны рваным тряпьем. Раны были смертельны, все понимали это, и он сам понимал это. Если бы Артем не пожил бы бок о бок с этими людьми, называющими себя яма-буси, он поразился бы тому, как вообще Тадаката сумел добраться до долины. Но они могли. Может быть, никто другой в стране Ямато не мог, а они могли...
Тадаката рассказал, чем закончилась схватка на озере. Когда самураи увидели бегущего по озеру, аки посуху, высокого светловолосого человека, который и мог быть тем самым воплощением Белого Дракона, то они на какое-то время дрогнули. Нет, они не побежали, не отступили, но потеряли крепость боевого духа. А как известно, главное в любых схватках — это все же не сила и отточенные умения, а именно дух. Самураи чуть дрогнули и дали себя потеснить. На какое-то мгновение даже показалось, что яма-буси смогут их одолеть. Но увы...
Стоит отдать должное самураям — им удалось быстро овладеть своими нервами. Ну а численно они превосходили яма-буси раза в три.
Тогда яма-буси заняли круговую оборону. В центре круга, как заранее договаривались, находился Тадаката. Он мог умереть или уйти только после того, как убедится, что среди его товарищей не осталось никого в живых. Раненых следовало добить. Так, увидев, что женщина клана яма-буси по имени Сюка ранена и лежит без сознания, Тадаката подскочил к ней и ударом пальцем в область сердца избавил ее от попадания в плен.
Бой был неравным, и яма-буси отступали к озеру. Прошло какое-то время, и остались только двое яма-буси: Тадаката и Куримото. Если бы Тадаката тяжело ранили, Куримото должен был его добить — такова была договоренность. Если бы Тадаката убили первым, Куримото должен был убедиться в его безусловной смерти и тогда у Куримото появлялся выбор: покончить с собой или уйти, если это было возможно. Выбирать Куримото не пришлось — его убили первым. Самурайский меч снес ему голову, и Тадаката остался один. Он прыгнул в озеро. Под водой доплыл до камышей и среди них затаился. Пришлось провести в воде около часа. После чего он доплыл до противоположного берега, выбрался на сушу и отправился в Долину.
На этом Тадаката закончил рассказ. И сказал, что теперь хочет подняться на гору, где зажигали священный костер-гома, и умереть там. Наверх Тадаката сопровождали его жена Карахаси, Фудзита и Касаи.
Артем же остался внизу, в долине. Он выбрал тихое место у скалы, прислонился к холодному камню, закрыл глаза. «Какими жертвами нам это дается», — только об этом успел подумать он, когда услышал, как мелкий камень осыпается под чьими-то шагами. Кто-то опустился рядом с Артемом.
— Завтра на кольях вывесят головы убитых ночью, — раздался голос Такамори. — Мы пошлем кого-нибудь в селение под видом цунэгата
[61]
, и он посмотрит, чьи головы на кольях. Если там нет кого-нибудь из яма-буси, значит, этот человек попал в плен. И тогда нам придется быть втройне осторожными. Тогда, наверное, придется уйти из Долины.
— Кажется, это ты говорил мне, что самураи пленников не пытают, — Артем открыл глаза, повернул голову к Такамори.
— Самураи не пытают самураев, потому что это запятнает их честь. Самураи не пытают простолюдинов, потому что незачем их пытать: что можно узнать от простолюдина? А слуги Белого Дракона не относятся ни к тем, ни к другим. Это — варвары, с которыми можно поступать как угодно. Да и как еще самураям узнать всю правду, которую им очень хочется узнать. Если им попадет в руки живой пленник, можешь не сомневаться, его подвергнут самым мучительным пыткам.
— Откуда взялись у озера самураи? — высказал Артем вслух то, что мучило его с ночи. — Почему дозорные не увидели их?
— Потому что самураи не крались по тропам — так я думаю, — сказал Такамори. — Они за последние дни тоже поумнели. Сообразили, что застать нас врасплох будет нелегко. Если чего-то не придумать самим. И придумали.
— Что?
— Спрятались у озера заранее. В каких-то укрытиях, которые мы не смогли обнаружить. Видимо, там есть какой-то грот. Или они сидели в густых прибрежных камышах. Откуда же я знаю точно! Главное — они знали, где будет выступление..
— Предательство? — вяло сказал Артем. Не было сил на какие-то эмоции.
— Крестьяне проговорились, — уверенно сказал Такамори. — Рано или поздно такое должно было произойти. Мы надеялись, что успеем раньше закончить показ Белого Дракона. Не успели.
— Да, не успели, — механически повторил за ним Артем. — И теперь Тадаката не суждено стать моим врагом.
— Хватит у тебя врагов и без него, — сказал Такамори. — На этот счет можешь не переживать.
— Я переживаю о другом. Погибли трое детей яма-буси — два мальчика и девочка. Погибли две женщины яма-буси — Сюка и О-ёси. Погибли двое якудз, которых отдал в мое распоряжение Сюнгаку, совсем молодые парни. А еще погибли Куримото, Тадаката — теперь взрослых мужчин у яма-буси меньше, чем пальцев на одной руке. Не слишком ли большая цена!
— Когда большая цель и цена большая. Не думай об этом. Выбор однажды сделан. Если начнешь метаться даже в мыслях — особенно в мыслях, я так скажу! — то расшатаешь свой дух и проиграешь бой задолго до решающей схватки. Мы знали, что не сможем обойтись без жертв. Это неизбежность. — Такамори повторил с ноткой назидательности. — Неизбежно кто-то должен погибать. Будут и другие жертвы.
