Занятый своими мыслями, я не забывал контролировать обстановку. Шорох, донёсшийся из переулка впереди, я сразу расслышал. Затем последовал противный скрип, звук падения чего-то железного и громкий мат. Я нырнул в переулок уже со «стечкиным» на изготовку.
– Слышь, мужик, помоги, – раздался хриплый голос из-за опрокинутого железного ящика, из которого вывалилась гора мусора.
Я обошёл завал, одновременно приближаясь к дальней стене подворотни и увеличивая угол расхождения. Глаза перешли на ночное зрение.
– Ну так чё, поможешь или нет?
В следующую секунду обладатель голоса встал передо мной в полный рост.
– Тьфу, твою дивизию, – злобно сказал я и сунул пистолет в кобуру.
На меня, весело прищурившись, с легким превосходством смотрел Сэнсэй. Его волосы были собраны в хвост, который почти касался драного пиджака.
– Ну поможешь, что ли? Подходи поближе, – тем же пропитым голосом проговорил наставник.
Я послушался, а Сэнсэй тем временем сделал несколько быстрых движений руками. Я ощутил, как нас окутал колокол силы. Наклонив голову, я даже смог увидеть слабое серебристое сияние.
– Ну как маскировка? – уже обычным голосом спросил Сэнсэй.
– Я поражён, нет слов. Это что за маскарад?
– А то, школа настоящая, не какая-нибудь халтура, как в вашей контрразведке. Может, как-нибудь научу.
– Надеюсь, не пригодится.
– А вот это ты зря, воин должен уметь всё, тем более – притворяться другим, становиться незаметным. Впрочем, в этом деле есть учителя и получше меня.
– Кто это? – заинтересовался я.
– А это сейчас неважно. Ты мне лучше расскажи, как перспективка полетать на воздушном шаре?
– Отлично, – воскликнул я, – жду не дождусь, когда смогу всё испробовать.
– Ещё бы, я же говорил, что немного тебе завидую. Полёт – это незабываемо.
– Как, ты тоже уже летал?!
– Конечно, но на Внешней Земле, я еще и с парашютом прыгал.
– А, ясно…
– А теперь скажи, заметил что-нибудь необычное на совещании в эллинге?
Я задумался ненадолго, решил зайти издалека.
– А что было с Голубевым? – спросил я.
– Вот, правильный вопрос, молодец! Голубев был не в себе, потому что всё пошло не так, как он хотел.
– Это что, из-за тактики «улья»?
– Нет, из-за того, что Рогачёв отправил тебя вовсе не туда, куда его просили тебя отправить. Не туда, куда хотел я.
– Полковник мне сказал, что я у командующего на крючке, что он имел в виду?
Сэнсэй вздохнул.
– Не знаю, Витя, Толя мне ничего не говорил. Честно. Но Валерка на тебя рассердился, может, он не доволен тем, что ты слишком плотно общаешься с магами. Считает, что ты можешь подставить весь Союз военных. Кроме того, ему постоянно об этом доносят.
– Даже так?.. – протянул я. – И он верит?
– Если очень хочешь во что-то поверить, то, конечно, поверишь. Валера сильно изменился, даже я уже не могу на него повлиять. Знаешь, хочешь совет, – спросил Сэнсэй, после небольшой паузы, – вытребуй у Рогачёва чего-нибудь. Желательно подороже, и его доверие к тебе на время вернётся.
– Это я попробую, слушай… а Лика, она… ты сможешь её защитить, если ей будет угрожать опасность? Прошу тебя.
Сэнсэй на миг задумался, потом твёрдо ответил:
– Обещаю. Сделаю всё, что смогу.
У меня будто гора с плеч упала, которая давила на меня с тех пор, как Голубев сообщил, что я на крючке у Рогачёва. Я вздохнул с облегчением, вдруг захотелось пошутить, да и утолить любопытство.
– Слушай, а куда ты меня хотел отправить? – придирчиво спросил я.
– Я хотел, чтобы ты отправился в рейд вместе с неандертальцами и снежными людьми. Тебе бы это пошло на пользу.
– Вот ещё, – фыркнул я, – обойдусь и без такой милости.
– Ты лучше слушай и запоминай, что я тебе советую, – жёстко осадил меня Сэнсэй.
– Ну ладно, зато новое задание ничуть не хуже. Как понимаю, нас пошлют в тыл южанам, уничтожать важные объекты. Так ведь?
– Ну да, интересное задание, скорее всего, получится, – задумчиво проговорил Сэнсэй. И резко переменил тему: – А теперь пошли меня по матери, и расходимся.
– То есть как? – опешил я.
– Матом, все слова, что ли, забыл?! Ну давай!
Колокол силы, окружавший нас, растворился. Я на миг замешкался, потом всё-таки выдавил из себя:
– Да иди ты… на хрен! Пьянь! Делать мне больше нечего, со всякими бродягами возиться.
Сэнсэй покачал головой, усмехнулся, но показал рукой большой палец и махнул рукой: иди, мол, отсюда.
Я быстро выпрыгнул из подворотни, сохраняя на лице недовольное выражение, и пошёл дальше. Из-за угла дома ещё долго слышались стук и приглушённые маты. А я по дороге несколько раз проверил – вроде никакой слежки не было.
Уже подходя к дому, я увидел нашу соседку Лену, заходящую в подъезд. Я зашёл вслед за ней и, хотя не спешил, догнал девушку на лестничной площадке.
– Привет, Лен, – сказал я.
Девушка громко вскрикнула, подпрыгнула на месте.
– Вить, ты, что ли? – развернулась Лена, держась за сердце.
– Да, это я, извини, что напугал. Хорошо выглядишь.
– Да хватит тебе. Тут же темно, ничего не видно.
– Я вижу, – после разговора с Сэнсэем глаза так и не перешли с ночного зрения.
– Правда? – В серой мгле я отчётливо видел лицо девушки, которое выражало неподдельное любопытство.
– А можно я тоже узнаю, где ты? – Лена протянула ко мне руку, я взял её, приложил к своей щеке.
Теперь к любопытству примешивалось желание. Глаза Лены сверкнули, она облизнула губки.
– Подожди, – сказал я. Взял Лену за плечи и отвёл немного в сторону, туда, где из окна на крыше лился свет месяца. Точнее, это я сейчас видел, как льётся свет, а для Лены тут было лишь немного светлее.
– Ну как? – спросил я.
– Ух ты, Витя, у тебя зрачки такие большие. И глаза блестят, как у кошки, – Лена взвизгнула точь-в-точь как делала её дочка.
– Да, Лика тоже удивилась, когда в первый раз увидела мои глаза такими.
– А Лики как раз дома нет, – поспешно проговорила Лена и сама испугалась своих слов, потупила взгляд, но положила руки мне на плечи и возбуждённо вздохнула.
Я усмехнулся, не отводя взгляда от смущённой Лены, и ждал продолжения. Ленины ручки прошлись по моей груди, животу и остановились у ремня джинсов. Я видел, как моя соседка закусила губу, когда прикасалась ко мне, её ладошка ненадолго замерла, а потом всё-таки смело нырнула под пояс. Одновременно Лена прижалась ко мне, обняла свободной рукой, но поцеловать в губы не решилась.
