— А если придет несколько человек? — Артем поморщился. Тростниковая крыша протекала, и сверху время от времени пикировали капли. Очередная капля только что шлепнула по шее и теперь сползала по коже неторопливым холодным червем.
— Придут вдвоем, — уверенно сказал этот чиновник по имени Хидейоши. — Двое не готовых к схватке — это лучше, чем один, рука которого лежит на мече.
— А если их будет трое или больше? — Артем не занудствовал, просто в вопросе, связанном с сохранностью собственной жизни, хотелось уточнить все до последнего штриха.
— Отводить к яме нас станут по одному, зачем приходить толпой? «Но все же», говоришь? В любом случае, сколько бы их ни было… Мне необходимо завладеть мечом, тогда ты можешь считать себя одной ногой на свободе, — сказал Хидейоши.
Артем повернул голову и посмотрел на своего собеседника. Спокоен, как удав. И двое безоружных против двоих вооруженных людей для него пустяк. И это чиновник, кабинетная душа?
У Артема со словом «чиновник» связывались вполне определенные ассоциации, навеянные российской действительностью: мордатый хрен в дорогом костюмчике, с толстой жопой и плутоватыми глазками, который если что и умеет хорошо, так это волокитить дела, брать взятки, лизать задницу начальству и дрючить на кабинетном столе секретаршу. А этот чиновник мало того, что не похож на кабинетного работника, еще, оказывается, умеет обращаться не только с письменными принадлежностями. Или мозги пудрит?
— Даже так? Всего лишь завладеть мечом? — с сомнением проговорил Артем.
— Я брал уроки фехтования у самого Мацудайра и был его лучшим учеником.
Судя по тому, как чиновник произнес это имя, некий Мацудайра тут у них в большом авторитете. С такой интонацией в мире Артема говорили бы: «Я брал уроки бокса у самого Майка Тайсона» или «уроки борьбы у самого Александра Карелина». Ну допустим, допустим…
— Как же, в таком случае, ты попал в плен? — задал Артем вполне закономерный вопрос. Мог бы еще добавить «похоже, не получив при этом ни одной царапины».
Хидейоши помрачнел. Зло поджал тонкие аристократические губы. Артем ожидал услышать резкий ответ с неоднократно повторенным обидным словом «гайдзин». Вроде «А какое твой гайдзинское дело, гайдзин!» Но гимнаст ошибся.
— Я направлялся в Киото и остановился в этом доме на ночлег. Меня опоили какой-то дрянью. Наверное, зелье было подмешано в сакэ. Я заснул как убитый прямо за едой. Я ни о чем не подозревал, Ямамото. Если бы у меня была хоть крупица сомнения…
Чиновник замолчал.
Ну, пусть так. Конечно, у Артема вертелось на языке множество вопросов. Например, такой — а все-таки зачем захватили губернаторского чиновника? Выкуп получить? Тогда следовало держать его в подвале или хотя бы завязать ему глаза. И чей это вообще дом, и кто на самом деле разбойники? Ладно, вопросы могут обождать, есть другие горячие темы.
— Мечом еще надо завладеть, — сказал Артем. — Как мы это сделаем? Надо договориться, чтобы не помешать друг другу.
— Верно, — сказал чиновник. — Надо договориться.
— Может, накинуть ремешки, сделать вид, что мы привязаны, зажать в зубах хами, а когда войдут в сарай, накинуться на них?
— Этого, — Хидейоши качнул подбородком в сторону Ицумицу, — мы обманем. Молодой, пустышка, дурачок. Но другого, который приходил тебя перевязывать, мы не проведем. Он на пороге учует неладное. Можешь мне поверить, я немало встречал этих повидавших виды самураев. Поэтому нападать надо, как только откроется дверь. Давай договоримся так…
Хидейоши замолчал, прикрыл глаза. «Не иначе, прокручивает в башке сценарий нападения», — предположил Артем.
— Я вырываю меч у того, кто откроет дверь. Только вырываю у него из-за пояса меч, ничего больше, и сразу ухожу дальше, на следующего противника, — сказал чиновник. — И оставляю на тебя первого. Я оставляю свою спину на тебя, Ямамото.
Последняя фраза была произнесена с чрезмерным пафосом. Дескать, проникнись, смерд, свою бесценную спину я оставляю на тебя, жалкого гайдзина. Так, во всяком случае, показалось Артему, и он не мог не огрызнуться.
— Никак ты доверяешь гайдзинам? — усмехнулся Артем. — Ты…
— Тихо! — чиновник сильно сжал Артему локоть, мотнул подбородком в сторону улицы.
А там охранник Ицумицу вернул катану в ножны, поднялся. Повертел головой.
— Пойдет к нам, отползаем на места и сидим, как сидели, — совсем тихо прошептал Хидейоши.
Не пришлось отползать, потому что Ицумицу вовсе не стремился выбираться под дождь и подходить к сараю. Он просто сделал два шага вдоль дома и характерным образом завозился со штанами. Справив малую нужду, он вновь вернулся на прежнее место, вытащил из ножен короткий меч и занялся уже его заточкой.
Какое-то время они молча наблюдали за охранником. Мелко стучал по крыше дождь. Капли продолжали просачиваться внутрь сарая. Молчание нарушил Хидейоши. И своим вопросом сумел огорошить Артема:
— У тебя на спине есть белый дракон, Ямамото?
«Ну конечно! — спустя несколько секунд сообразил Артем. — Как же я выпустил это из виду. Сбежавший тогда самурай запомнил меня и описал своим дружкам — о такой возможности меня когда-то предупреждал Такамори. Самурай запомнил в придачу и мою одежду, которую в тутошних краях не часто встретишь».
— Зачем тебе моя спина? — ответил Артем вопросом на вопрос.
— У тебя на спине есть белый дракон, — без тени сомнения произнес японец. — Два высоких беловолосых гайдзина в одно и то же время, в одной и той же провинции — это слишком невероятное совпадение. Как говорил мой учитель, не преумножай сложности там, где их нет ни единой. К тому же до сего дня лишь в Киото можно было встретить похожих на тебя людей. А еще ты — тот самый человек, который бился на стороне яма-буси. И ты убивал самураев даймё Нобунага.
Скажешь «не убивал» — не поверит. Поэтому Артем пока не торопился отвечать. В этот момент он отчего-то подумал о наконечнике копья, о том, что тот вновь отправлен им за отворот рукава, но теперь его будет достать гораздо проще и быстрее. А затем всадить резким отточенным ударом в эту белую, без единой родинки аристократическую шею. «Что-то я становлюсь кровожадным. Это плохой симптом».
— Даймё Нобунага ищет тебя, — продолжал чиновник. — Он пообещал в награду за твою голову коку риса.
— За мою голову? Ты ничего не путаешь?
— За твою. Трудно спутать, согласись?
— Да. Пожалуй, ты прав. А… коку риса, это много или мало?
— Это много. Я не помню, чтобы за кого-нибудь назначали такую большую награду
[5]
.
