Кроме Сони, на кухне никого не было. Она сидела без движения вот уже целый час, и теперь Лизе показалось, что сестра плачет.
— Эй, — тихо позвала Лиза.
Соня не ответила. Лиза включила телевизор. «Не думаю, Джо, что это просто так сойдет тебе с рук» — сказал Нэш.
Соня даже не подняла глаз. А Лиза подумала: «Если никто не смотрит «Нэша», дело плохо». Ей стало стыдно, что она часто плачет из— за ерунды.
— Эй, — снова позвала Лиза. — Слышишь? Это пустяки. Вы еще помиритесь.
Соня продолжала молчать, и это означало: никогда.
— А я решила вести дневник, — сказала Лиза и, открыв тетрадь на первой странице, положила ее на стол. — Только не знаю, как начать.
Нетронутая страница была похожа на одинокий зимний сад, и от этого стало грустно, сразу захотелось, чтобы быстрее наступило лето.
— Дай ручку. — Соня придвинула к себе тетрадь. — Можно?
Лиза с гордостью протянула сестре новую автоматическую ручку.
— Это я, — сказала Соня.
И на пустой странице появился рисунок.
Грустная СОНЯ
«Грустная Соня», — прочитала Лиза, и ей стало так горько, что она чуть не заплакала, но вместо этого спросила:
— Это, наверное, здорово, когда ты кого— то любишь?
— Не знаю, — ответила Соня. — Иногда это грустно.
— Да, — согласилась Лиза. — Это точно.
Было очень тихо, и только часы тикали на стене.
— Соня, зачем люди женятся?
Соня вздохнула и показала глазами на дверь: на пороге стояла мама.
— Надо спать, — констатировала Лиза. — Я пойду?
Соня кивнула.
Лиза включила в своей комнате свет, открыла дневник и, немного подумав, написала:
Я не хочу, чтобы Соня выходила замуж. Но если можно, пускай они поженятся. Я очень прошу.
5
Костю отпустили с работы раньше обычного, и он не знал, что делать. Теперь, когда рядом не было Сони, он боялся оставаться наедине со своими мыслями. Он не мог понять, как могло случиться, что он, молодой, благополучный и далеко не глупый человек, в один день разрушил всю свою жизнь. Ревновать глупо — Соня права. Это он виноват. Он один.
— Эй, — кто— то потянул Костю за рукав. Костя оглянулся·и увидел Лизу.
— Ты что — глухой?
Вот так же Лиза смотрела на него три года назад, когда он увидел ее в первый раз. Во дворе суетились воробьи. Тополиный пух щекотал ноздри. Соня позвала сестру. «Это Костя», — сказала Соня и улыбнулась. Лиза смерила Костю презрительным взглядом и пожала плечами: ну и что? Костя покраснел: ему всегда было неловко в присутствии этой маленькой девочки.
Прошло три года. С тех пор Лиза выросла, но в их отношениях мало что изменилось.
— Ты что тут делаешь? — спросил Костя, пытаясь быть строгим, но сразу почувствовал, что это глупо, потому что Лиза уже не ребенок.
— То же, что и ты, — ответила Лиза. — Иду.
«Такой палец в рот не клади, — подумал Костя. — Бойкая девица».
— Это куда?
— Куда, куда! — рассердилась Лиза. — Тебя иду искать — вот куда.
— Можно узнать зачем?
— Соня попросила.
— Ну.
— Что — ну?
— Давай, делай, что просили. Тебе Соня что сказала?
Лиза посмотрела по сторонам, спросила у старика в помятой шляпе, который час, потом долго рылась в сумке и наконец выпалила:
— Соня просила передать тебе записку.
— Записку? — обрадовался Костя. — Так что же ты стоишь? Давай.
— Давай, давай! — передразнила Лиза. Даже не поздоровался. Ладно, только время с тобой теряю. На. — Лиза протянула Косте конверт.
— Вот это другое дело, — сказал Костя. — Спасибо.
Но ему никто не ответил: Лиза перешла на другую сторону улицы И исчезла в толпе. «Обиделась», — подумал Костя. Он разорвал конверт и нашел вот такую записку
У меня сегодня куча дел. Раньше четырех не освобожусь. Встретимся в половине пятого у входа в Парк культуры — как договаривались.
Целую.
Соня.
Костя несколько раз перечитал написанное и ничего не понял. Он никогда ни о, чем таком с Соней не договаривался. Он даже подумал, что это Лиза написала записку, чтобы над ним посмеяться. Но почерк был Сони. При чем тут Парк культуры? Наверное, что— то перепутала. Или сделала вид, что перепутала. Но Костя был слишком счастлив, чтобы об этом думать.
До половины пятого оставался еще час.
* * *
На Соне был короткий синий плащ. Костя раньше его не видел и сразу отметил, что синий цвет ей к лицу. Туфли со скошенными носами и квадратными каблуками тоже были новыми и Косте стало немного обидно, что, пока он не находил себе места, Соня как ни в чем не бывало ходила по магазинам. И все— таки ему нравилось, что она так хорошо выглядит. Вид у Сони был спокойный и немного грустный. Какое— то время Костя наблюдал за ней издалека. Наконец он подошел.
— Соня! — позвал Костя и немного смутился.
Соня хотела что— то сказать, но он перебил:
— Ты больше не сердишься? Я знаю: ревновать глупо. Извини.
— Я сама хороша, — улыбнулась Соня. — Ты тоже меня прости.
— Значит, мир?
Хорошо быть высоким брюнетом, но для того, чтобы тебя любили, красивым быть недостаточно. Хорошо закончить институт с отличием и работать в банке, но для счастья этого мало. Костя в полной мере обладал всеми перечисленными достоинствами, но, как мы знаем, любят не за это, а за что любят — неизвестно. Любят — и все.
— Что— то Лизы нет, — сказала Соня.
— Лизы? — удивился Костя.
— Мы на американские горки договорились пойти. А ты куда?
— Как это «куда»? — не понял Костя. — Ты же сама написала: в половине пятого у Парка культуры.
— Я? — удивилась Соня.
— Ну да. — Костя достал из кармана помятый конверт и протянул Соне. — Вот.
Соня несколько раз перечитала записку. — Это ты писала? — спросил Костя.
— Я — засмеялась Соня. — Это тебе Лиза дала?
— Ну.
— Костя, — сказала СОНЯ, — мне было так плохо без тебя. Я тебя очень люблю, но, знаешь — ты только не обижайся, — я тебе никакой записки не писала.
— То есть как? — опешил Костя. — А это что?
— Это записка для Лизы. Я сегодня утром эту записку написала, когда в институт уходила.
— Для Лизы?
— Ну да. А она тебе передала.
