Малыш с удивлением подумал, что совсем недавно ему казалось новым и фантастическим то, что он узнавал в Стоктонском учебном центре. И техника, обращаться с которой его там научили, казалась просто верхом технического совершенства и боевой мощи. В памяти всплыли слова шеф-инструктора: «Это весьма современное средство, компактнее которого со столь же серьезным коэффициентом защиты создать пока не удалось». Но вот в этом подземном бункере лежат убитые Никсоном инопланетные воина, облаченные в доспех, выглядевший словно костюм аквалангиста. И при всей несерьезности внешнего вида воину в таком костюме нипочем даже очередь из пулемета, а бетонные стены не более, чем легкая штора, сквозь которую можно легко пройти, не оставив ни дыр, ни следа. Но ничего говорилыш не стал. Вместо этого, он спросил о бругом, весьма неприятном сюрпризе, который обнаружил в этих коридорах:
– А те твари, которые по потолку…
– Это всего лишь сторожа. Живые охранники, подобные вашим сторожевым собакам. Они глупы, но свирепы и бесстрашны. И если кто-то обнаружит их останки – не беда. Ведь в ваших лабораториях еще и не такое создают уже сейчас.
– Почему же не пришли в открытую? – вернулся к начальной теме Майкл. – Не как союзники, как более сильные, но открыто.
– Вы не готовы к этому. Встреча без сомнений состоится, но, чем позже это произойдет, тем лучше будет для всех. В первую очередь для вас. Нам нужен не просто союзник, а союзник сильный, каким вы, наверняка, станете немного позже.
– С чего же вы взяли, что мы станем чьим бы то ни было союзником? – Малыш серьезно задумался, переваривая полученную информацию. Не то, чтобы ее было много, но теперь с особой остротой встал вопрос верного следующего шага. Шага, после которого он не станет мишенью для алатырьцев и поступит при этом по велению сердца и совести.
– В той действительности, которая вам совсем скоро откроется, нельзя выжить в одиночку. Мы ведь тоже не к одной расе принадлежим. Даже в этом зале собраны представители трех совершенно разных цивилизаций. И со временем, такими же равными среди равных станут люди.
– Я не могу просто уйти, – признался Малыш, выпуская из памяти в роящиеся в голове мысли информацию о договоре с Государством Алатырь и свой страх перед невыполненными обязательствами.
– Я вижу, – согласился голос. – Но мы в любом случае должны уйти, раз уж привлекли столь пристальное внимание. Теперь сложился самый удачный для этого момент. Мы уйдем и ты с чистой совестью уничтожишь базу, выполнив свои обязательства. Мы можем решить эту проблемы со взаимной выгодой.
– Как же вы уйдете? – удивился Никсон.
– Тебе не нужно знать – как. Просто дай нам немного времени. Можешь даже запустить свой отсчет, но выпусти меня из соты. Более ничего не нужно, мне хватит отмерянного тобой времени.
– Ты придумал какую-то хитрость? – предположил Майкл. – Я выпущу тебя, а ты надумаешь меня уничтожить.
– Слово лорда Эф-Эрлан из рода Лайпоф и честь клана Мысли слишком дорого стоят. Ты можешь не опасаться ни за свою жизнь, ни за нарушение своих планов.
– Звучит красиво, – усмехнулся Малыш, вспоминая, что в своей жизни столько раз рисковал, даже не имея гарантий в виде слов, что… Он решился, не зная сам почему. Но чувствовал при этом, что никакого давления со стороны дартана, назвавшегося лордом из клана Мысли, не испытывал. Только жуткая слабость во всем израненном, измученном теле, молящем только об одном – дать отдых и пищу для восстановления.
– Хорошо. Возможно, я делаю глупость, но я отпущу вас, – объявил он. – Что мне для этого сделать?
Следующие десять минут он провел над забрызганным мозгами и кровью техника пультом, выполняя те действия, которые объяснял ему чужак. Когда вся процедура была выполнена и до запуска программы выхода из анабиоза осталось лишь нажать подтверждающую клавишу, Майкл прервался и занялся своими зарядами. Он еще раз все проверил, уточнил интервал времени до взрыва и решительно запустил таймер. Лишь после этого вновь вернулся к пульту управления усыпальницы и подтвердил программу пробуждения.
Менее чем через пять минут раствор, заполняющий колонну полностью слился и толстое стекло медленно поползло в недра пола. К этому времени дартан уже стоял, гордо выпрямив худые плечи, словно был облачен в величественную королевскую мантию, а не стоял голый и мокрый в полутемном зале. Поднявшиеся веки открыли огромные, но совершенно черные глаза без каких либо зрачков, белков или чего бы то ни было еще. Просто сверкающая бездонная чернота, пугающая и завораживающая одновременно.
Скорбная складка рта не шевельнулась, а голос все также зазвучал в голове Никсона:
– Благодарю тебя за мудрое решение. Я не могу, к сожалению, терять время на беседы. Мне нужно многое успеть сделать за отведенное тобой время. Но, возможно, мы когда-нибудь встретимся снова. Прощай!
Дартан поспешил к пульту, чтобы выпустить из анабиозного плена своих спящих в сотах товарищей. А Малыш не заставил себя ждать и тоже заторопился прочь. Во-первых, ему вовсе не улыбалось оказаться одному против пяти десятков чужаков после того, как он убил нескольких и вынудил эвакуировать всю базу. Слово дартана, наверное, вещь неплохая, но, проверять его твердость Майкл совсем не желал. Не даром говориться – береженого, Бог бережет. А во-вторых, после всех боев и ранений, Никсон пребывал в таком состоянии, что справится с ним мог бы теперь и младенец.
Через десять минут, шатаясь от слабости, словно пьяный, Майкл выбрался на холодный влажный воздух улицы и побрёл к воротам. Такой путь был много дольше, но Малыш сомневался, что сумеет в своём теперешнем состоянии перебраться через забор базы. Непогожий сумрак не позволял точно определить время суток. Но, хотя бы дождь, провожавший его по пути сюда, прекратился. Никсон с трудом добрался до своей машины и заполз на водительское кресло – когда прогремит взрыв, ему надо успеть убраться по возможности дальше от этого места. Иначе он непременно окажется под пристальным взором имперских спецслужб. Даже удалённость от места преступления не гарантировало безопасности, но появлялся хоть какой-то шанс. Забравшись в кабину «Нордлайна», Никсон позволил себе лишь пару минут передышки, а потом активировал энергоустановку и направил автограв в сторону ближайшей окраины города.
Машина послушно стелилась над самым дорожным покрытием. Майкл не решался поднимать автограв высоко и не разгонялся, опасаясь потерять сознание от слабости. Оказавшись в высотном жилом пригородном районе, Никсон припарковал автограв на одной из общественных открытых парковок и с трудом перебрался на заднее сидение. Теперь он был достаточно далеко и мог позволить себе отдохнуть. Едва коснувшись головой подголовника, Малыш мгновенно провалился в тяжелый сон, под защитой тонированных наглухо стёкол.
* * *
Тяжелый сон развеялся от бескомпромиссных лучей солнца. Щурясь, Майкл осмотрелся по сторонам, с удивлением обнаруживая, что это уже не сон – погода разительно переменилась, и солнце вовсю пронизывало своими чистыми лучами даже глухую тонировку стёкол.
