– А теперь приступим к той процедуре, которую я с трепетом ожидаю уже третий день! – прервал его Ульрих Кеплерс. Затем криминалист пояснил Эльке: – Мы осмотрели тело Антона, однако, чтобы не пропустить ни единой мелочи, хотим получить его трехмерное изображение. И тогда откроется, имеются ли на его теле другие раны, которые мы, возможно, пропустили.
Беднягу Антона на мобильном металлическом столе вывезли из подвального помещения. В коридоре профессорам и Эльке встретилось несколько человек, которые с большим любопытством уставились на мумию.
– Я говорил с медиками из университетской клиники в Эппендорфе, и они разрешили использовать в исследовательских целях компьютерный томограф, – сказал профессор Кеплерс. – Но для этого Антону придется совершить поездку по Гамбургу!
Торфяную мумию погрузили в фургон, Элька, воспользовавшись передышкой, снова позвонила Габи, но девушка упорно не брала трубку. Тогда комиссарше пришло в голову, что Тоби мог намеренно дать ей неправильный номер.
– Элька, ты же поедешь с нами? – спросил Ульрих.
Комиссарше, которая вообще-то хотела забыть о мумии и заняться устройством личной жизни, не оставалось ничего другого, как ответить согласием.
Уже стемнело, когда они прибыли к клинике. Выгружая мумию, профессор Клостермайер усмехнулся и пошутил:
– Только бы никто не подумал, что мы пытаемся избавиться от жертвы!
Делегацию с мумией встретил старинный приятель Кеплерса, который предоставил в их распоряжение компьютерный томограф. Оба профессора принялись увлеченно обсуждать что-то, Элька задумалась горестно над тем, что ей суждено до конца жизни возиться с мертвецами. У ее братьев и сестер, кузенов и кузин имелись семьи, а у нее – только мурлыкающая Ангела Меркель. Элька с отчаянием подумала, что налицо кризис среднего возраста. Она достигла всего, о чем мечтала, но вряд ли ей светит дальнейшее повышение по службе – начальство ее ценило, но не любило. Да и вообще у женщины нет особенных шансов занять руководящую должность в аппарате.
Комиссарша Шрепп знала: самое надежное лекарство от хандры для нее – расследование очередного дела. Или... Ах, если бы только Габи сняла трубку!
Ее мысли прервал вопль профессора Кеплерса:
– Не верю своим глазам! Господи, вот это да!
– Что случилось, Ульрих? – спросила Элька у воздевшего к небу кулачки коллеги.
Профессор Кеплерс бросился обнимать комиссаршу. Позволив ему себя облобызать, Элька услышала:
– Без тебя, моя дорогая, мы бы прошли мимо такой сенсации!
Улыбающийся профессор Клостермайер добавил:
– Госпожа комиссар, взгляните на монитор!
Элька так и сделала. И увидела трехмерное изображение Антона. Ну и что?
Ученый увеличил силуэт правой ноги мумии и спросил:
– Вы ведь тоже видите это?
– Что я должна видеть? – удивилась Элька.
Подскочивший к ней Ульрих Кеплерс простонал:
– Да вот же! Как же мы не заметили!
– Вполне естественно, – ответствовал Клостермайер, – во-первых, мумия лежит на правом боку, во-вторых, предмет скрыт одеждой.
Элька долго пялилась в монитор и наконец сообразила:
– Ага, теперь понимаю, что вы имеете в виду. У нашей мумии на ноге имеется какая-то опухоль. Или, вернее, нарост.
– Не опухоль или нарост, а некий привязанный к телу предмет! – поправил ее, волнуясь, профессор Кеплерс. – Сейчас мы узнаем, что это такое...
Мумию извлекли из томографа и осторожно перевернули. После различных ухищрений только через сорок минут в руках профессора Кеплерса оказалось нечто, напоминавшее жезл.
– Это же чистое золото! – воскликнула Элька.
– Не сомневаюсь в этом, – ответил горделиво Кеплерс и потряс находку.
– Осторожнее! – предупредил его Клостермайер и взял золотую трубку в руки.
Затем и Элька рассмотрела ее. Она была покрыта письменами, но не латинскими буквами, а совершенно иными. Изучив надписи, профессор Клостермайер заявил:
– Очень похоже на древнеаравийский язык. Причем уверен, что этот предмет намного старше, чем сама мумия. Подобные драгоценные чехлы из металла использовали в Древнем Риме для хранения рукописей.
Ульрих Кеплерс, услышав его слова, подскочил и прошептал:
– Но как у Антона оказался золотой тубус?
– Если мы узнаем, что в нем находится, то, вероятно, сумеем найти ответ на ваш вопрос, – сказал Клостермайер. – Знаете, какая у меня мелькнула мысль? Наш Антон находился в здешних краях с особой миссией, и она заключалась в том, что он должен был доставить некое послание.
– Очень может быть, – кивнул Ульрих Кеплерс. – Причем оно имело большую ценность, иначе для чего послание поместили в старинный золотой чехол... Антон был гонцом, как же я сам не догадался! Времена тогда были неспокойные, убивали не только ради золотого тубуса – из-за пары медяков. Поэтому Антон и спрятал чехол под одеждой, прикрепив при помощи кожаных ремней к ноге.
– Вы обратили внимание, профессор, что Антон был одет намеренно неброско? – продолжил размышления Клостермайер. – А ведь у него в кошельке имелось небольшое состояние, золотой же чехол вообще цены не имеет! Я прямо-таки горю от нетерпения... интересно, что скрывается в золотом тубусе?
Элька внезапно выпалила:
– Тогда все становится понятным!
– Что именно? – обернулись к ней оба ученых, которые, кажется, уже и забыли о присутствии комиссарши.
Шрепп пояснила:
– Антон стал жертвой бандитов, которые, прознав о его ценном грузе, попытались его ограбить. Они напали на него где-нибудь на безлюдной тропе, пытались удушить, но Антон оказался проворнее и бежал от них. Спасая собственную жизнь, он угодил в болото. Ранения, нанесенные ему нападавшими, были весьма серьезными, хотя и напрямую для жизни не опасными. Однако, попав в трясину, он не сумел уже оттуда выбраться.
– Элька, ты просто чудо! – воскликнул Ульрих. – Какая восхитительная случайность, что именно ты обнаружила Антона! Ты все так разложила по полочкам, что я просто диву даюсь!
– Но что же пытался спасти Антон? – промолвил профессор Клостермайер. – Разбойники в те времена не церемонились с жертвами, это сущая правда, однако вряд ли кто-то из них носил перстень с латинским девизом.
– Среди нападавших мог оказаться монах-расстрига или мелкопоместный дворянин, – предположил Кеплерс.
– Но почему Антон не отдал им золотой чехол? – спросил задумчиво Клостермайер.
– Он предпочел поставить на кон собственную жизнь, чем уступить требованиям разбойников, – сказала Элька, и ее слова произвели необычайный эффект.
Золотой тубус положили на стол. Клостермайер внимательно осмотрел его и отметил:
