Вдруг на ее лице появилось блаженно-мечтательное выражение. Проследив за ее взглядом, Бо увидел Брэда, идущего к ним по улице с тем же блаженно-мечтательным выражением на лице. Бо отвернулся и схватился за голову.
— Моя голова, моя голова! Слушайте, ребята, вы мои лучшие друзья, но если тот сукин сын вчера меня не достал, то вы сейчас меня добьете.
— Не говори глупостей! И, между прочим, хочу тебе напомнить, что ты красуешься в дверях своего дома в нижнем белье. Весьма непрезентабельном. Он в порядке! — крикнула Мэнди Брэду.
— Парень, ты нас так напугал! Я постарел на десять лет! — Брэд взбежал по ступенькам. — Ты в порядке? Ты был у врача? Хочешь, мы свозим тебя на рентген?
— Я был у врача.
Бо застонал, когда Брэд обнял его.
— Мы чуть с ума не сошли, сразу приехали. А как твой грузовик?
— Спекся.
— Жаль. Отличный грузовик. Что мы можем сделать? Хочешь, я оставлю тебе машину? Или давай мы останемся, отвезем тебя, куда хочешь.
— Я не знаю. Я пока еще туго соображаю.
— Не волнуйся, — сказала ему Мэнди. — Хочешь лечь? Я могу приготовить тебе что-нибудь поесть.
Бо заметил, что они потихоньку держатся за руки. Тем не менее он понял главное: в трудную минуту они пришли к нему. Как всегда.
— Мне надо принять душ, одеться, прояснить мысли.
— Отлично. Ты давай в душ, а я пока приготовлю завтрак. Мы оба возьмем отгул на сегодня, верно, Брэд?
— Ясное дело.
— А когда ты снова спустишься, — добавила Мэнди, — расскажешь нам все, что случилось. Мы хотим знать все.
Рина протерла слипающиеся глаза и вновь сосредоточилась на экране своего компьютера.
— Пасторелли-старший большую часть жизни не вылезал из тюрем. Нападение, дебош в пьяном виде, покушение, поджог, мелкое воровство. Четыре задержания по подозрению в поджоге, отпущен за недоказанностью. Два до пожара в «Сирико», еще два после освобождения из тюрьмы. Последний известный адрес — в Бронксе. Но его жена живет в Мэриленде, прямо в пригороде округа Колумбия
[44]
.
— Сын пошел по стопам отца, — откликнулся О’Доннелл. — Пара сроков в колонии для несовершеннолетних еще до того, как ему исполнилось шестнадцать.
— Об этом мне известно. Джон для меня отследил, когда я его попросила. Они его забрали, — задумчиво сказала Рина. — Как раньше забрали его отца. В тот вечер, когда Джоуи убил свою собаку, поджег ее и бросил у нас на крыльце.
Она встала, обогнула сдвинутые столы и присела на краешек стола О’Доннелла, чтобы шум в общей комнате полицейского участка не мешал их разговору.
— Он убил своего пса, О’Доннелл. Они сказали, что это был демонстративный акт насилия, вызванный арестом отца по обвинению в пожаре. Трудный ребенок из проблемной семьи. Его отец систематически избивал мать, а время от времени и сына.
— Но ты на это не купилась?
— Нет. Я видела, как он бежал за полицейской машиной, увозившей Джо Пасторелли. Он боготворил отца. Как и многие другие дети, выросшие в такой атмосфере. Его мать была слабой женщиной. Авторитет отца был для него непререкаем. И вот, взгляни на его послужной список. — Рина повернулась так, чтобы ей был виден экран компьютера О’Доннелла. — Аресты за нападение, нападение с сексуальными целями, вандализм, угон автомобиля с отягчающими, нарушение условно-досрочного режима. Он не просто идет по стопам отца, он его превосходит.
— На его счету нет поджогов.
— Может, он действует осторожнее, а может, ему просто везет. Может, они с отцом образовали шайку. А может, поджигательство он приберег для меня. Но за этим стоит кто-то из них или они оба.
— Не спорю.
— Один из них или оба убили Джоша Болтона.
— От того, что есть в их досье, до убийства — шаг немалый, Хейл.
Рина покачала головой.
— Может, были и другие убийства, только их не поймали. Все замыкается на мне. Все началось в тот день, когда Джоуи напал на меня. Сексуальное нападение, вот что это было, только я тогда была слишком мала, до меня просто не дошло.
Но она до сих пор отчетливо помнила, как он хватал ее за грудь, как совал руку ей между ног, какими словами ее обзывал. Она помнила, какое у него было обезумевшее лицо.
— Он бросился на меня, я закричала, мой брат и пара его друзей меня услышали, прибежали и отогнали его. Я рассказала отцу, и он пошел прямо к ним домой, у них с Пасторелли-старшим произошел крупный разговор. Я никогда не видела отца таким взбешенным. Если бы на крик не прибежали соседи и клиенты «Сирико», если бы не разняли их, могло бы кончиться плохо. Очень плохо. Мой отец пригрозил позвать полицию, и все, кто там был, узнав, что случилось, его поддержали.
— И в ту ночь Пасторелли поджег «Сирико».
— Вот именно. «Ты мне будешь портить жизнь, ублюдок, вот что ты за это получишь». Это была паршивая работа. Грязная работа по пьянке, и он даже не вспомнил о семье, жившей наверху. Они могли сгореть заживо.
— Но ты заметила пожар?
— Я заметила пожар. Опять все замыкается на мне. Итак, нам пришлось практически заново отстраивать пиццерию, но, слава богу, никто не пострадал. Страховка покрыла расходы, и все соседи предложили нам свою помощь. Можно взглянуть на дело с другой стороны и сказать, что пожар пошел на пользу семье. Мы сплотились, пожар дал моим родителям шанс обновить и расширить заведение.
— Неприятная новость для того, кто хотел доставить нам неприятности.
— К тому же он попался. Его пес залаял, О’Доннелл. Это была одна из тех вещей, которые я рассказала Джону. Пес залаял у них на заднем дворе, где стоял сарай. Там нашли канистру из-под бензина, часть украденного пива и башмаки, в которых он был.
— Его парень зверски убил свою собаку?
— Да. В его глазах пес стал виноватым. Пес залаял и тем самым выдал его отца.
— Значит, пес должен умереть…
— Точно. Более того, пес должен сгореть. Парня забирают, показывают психиатру, потом колония, и все, он в системе. Он выходит, и мать забирает его в Нью-Йорк. Там он опять влипает, но он все еще несовершеннолетний. Трудно несовершеннолетнему выбраться из Нью-Йорка в Балтимор, чтобы нагадить мне или моей семье. Вот смотри. — Рина постучала по экрану. — Он отбыл короткий срок, но к тому времени, как погиб Джош, они оба вышли на свободу. Джо Пасторелли подтирает полы. Такое унижение!
Рина сама ощущала правду в своих словах. Ощущала разумом, всем своим существом. Вот они — части головоломки!
— Но «Сирико» процветает. Наша семья процветает. А та маленькая сучка, из-за которой все началось, учится в колледже, трахается с каким-то слизняком. Стоило Джоуи немного ее полапать, как она шухер подняла и все изгадила. А этому парню она дает без проблем. Пора с ними поквитаться. Я была с ним в тот вечер, понимаешь? В тот вечер, после свадьбы Беллы, я была с Джошем. Один из них убил его. Поджег его. Только потому, что я была с ним в тот вечер.
