Уэйд ненавидел запеченного тунца, но ему так и не удалось убедить в этом мать.
— А может быть, отнесу немного и малышке Тори. Я только что виделась с ней. Она так повзрослела.
Бутс поставила вариться три яйца.
— Она так быстро устраивает свой магазин. Понятия не имею, откуда у этой девчонки столько энергии. Богу известно, ее мать никогда не была энергичной особой, а папаша… ну, если о человеке ничего хорошего сказать нельзя, то лучше вообще не говорить.
Бутс поджала губы и вытащила из шкафчика банку с маринованными огурчиками.
— Всегда была неравнодушна к этой девчонке, хотя, не знаю почему, не смогла стать ей ближе. Бедный ягненочек, мне всегда хотелось схватить ее на руки и принести к себе домой.
«Любовь делает нас беспомощными, — подумал Уэйд. — Когда бы и откуда она ни пришла». Он подошел, обнял мать и приложился щекой к ее только что уложенным волосам.
— Я тебя люблю, мамочка.
— Ну, миленький, и я тебя люблю. Сейчас я сделаю тебе яичный салат, и мне не придется стоять и смотреть, как мой единственный сын умирает с голоду.
Он сделал над собой усилие и рассмеялся.
— Мама, а почему бы тебе не добавить еще яйцо и сделать салат на двоих? Пойду только взгляну на Сэди, и после мы с тобой поедим.
— Это было бы славно.
Бутс положила еще одно яйцо в воду и оглянулась, глядя Уэйду в спину. Ей было очень хорошо известно, что ее сын взрослый человек, но для нее он все равно оставался ребенком. А мать никогда не перестает беспокоиться о своих детях. «Мужчины, — подумала она, вздыхая, — такие деликатные и забывчивые существа, и женщины, женщины определенного сорта, всегда могут этим воспользоваться. Двери старого дома не такие массивные, какими считает их Уэйд, и женщина в пятьдесят три года сумеет распознать, что означают некоторые звуки. Бутс догадывалась, кто был с ее мальчиком по ту сторону двери, но решила приберечь свое мнение на этот счет и стала нарезать огурцы. Однако она теперь будет следить за Фэйф Лэвелл, как ястреб.
Фэйф ушла. Он мог бы предположить, что так и будет. А к двери она прилепила бумажку, на которой нарисовала сердце и запечатлела на нем поцелуй, оставив красный сексапильный отпечаток губ. Уэйд снял бумажку и, обозвав себя идиотом, положил в ящик стола, чтобы сохранить. Когда она будет в настроении — она придет снова. И он ей разрешит. Он будет ей разрешать, пока не запрезирает себя совсем или, если повезет, не научится относиться к таким свиданиям просто как к интересному развлечению. Сэди уже проснулась, хотя взгляд карих глаз был еще стеклянный и мутный. Он погладил собаку по голове, взял ее на руки и понес наверх.
9
После занятий сексом ей всегда хотелось пить. Находясь уже в гораздо более благожелательном расположении духа, чем до встречи с Уэйдом, Фэйф решила заехать к Хэнсону и купить себе бутылочку чего-нибудь холодного. Она взглянула вверх на окна Уэйда и мысленно послала ему поцелуй. Может быть, стоит позвонить ему попозже и узнать, не желает ли он прокатиться куда-нибудь вечерком. Может быть, рвануть в Джордж-таун и найти себе какое-нибудь приятное местечко недалеко от воды.
Ей хорошо с Уэйдом, удобно и волнующе. Он так же постоянен, как солнечный восход, всегда на месте, когда бы ей ни понадобился. В ней зашевелились воспоминания о давно минувшем лете, когда он так часто, много и легко говорил о любви и семье, доме и детях, но она заглушила их и стала думать о прелестях внебрачного секса. Ей нужно только это, и ему, к счастью, тоже. И за это она вознаградит себя и его, займет у Кейда его «Конвертибл», и они поедут на побережье, где-нибудь припаркуются и будут обжиматься, как подростки.
Свою машину Фэйф припарковала за несколько магазинов от уэйдовского ветеринарного пункта. Незачем давать пищу болтливым языкам, хотя они и так болтают всегда обо всем и невесть что. Фэйф уже хотела скользнуть в автомобиль, но тут увидела, как из своего магазина вышла Тори и осталась стоять недвижимо на тротуаре. «Вот гадкий утенок, который никак не может стать белым лебедем», — подумала Фэйф и, подгоняемая любопытством, перешла улицу.
— Ты в своем обычном трансе?
Тори вздрогнула, но тут же расслабилась.
— Просто хотела посмотреть с улицы на витрины. И вывеску лишь недавно прикрепили.
— Гм… — И Фэйф, подбоченясь, тоже обвела фасад магазина долгим взглядом. Буквы на вывеске, еще блестевшие свежей краской, выглядели классно.
— «Южный комфорт»? Ты и им собираешься торговать?
— Да.
Присутствие Фэйф не давало возможности насладиться радостью собственничества, и Тори снова направилась к двери.
— Ты не слишком-то любезна с потенциальной покупательницей, — заметила ей вслед Фэйф.
Тори обернулась. Взгляд у нее смягчился.
— Я еще не открыла магазин.
Фэйф ухватилась за дверь, прежде чем она успела захлопнуться, и протиснулась внутрь.
— Ну ты еще совсем не готова, по-моему, — и Фэйф оглядела пустые полки.
— Извини, но мне надо работать, Фэйф.
— А ты не обращай на меня внимания. Иди и занимайся своими делами.
Фэйф махнула рукой и, движимая столько же упрямством, сколько и любопытством, принялась расхаживать по магазину. Все сияло безукоризненной чистотой, пришлось ей признать это. Стекло так и сверкало в витринах, дерево было отполировано до блеска.
— А у тебя хватит товаров, чтобы заполнить все это пространство?
— Будет достаточно.
Смирившись с вторжением, Тори принялась распаковывать коробки. Если она достаточно знает Фэйф Лэвелл, то скоро ей все надоест и она удалится.
— Если тебе интересно знать, то я планирую открыться в следующую субботу. Самый лучший товар будет продаваться с десятипроцентной скидкой, но только в этот день.
Фэйф дернула плечиком:
— В уик-энды я всегда занята.
Она подошла к главной витрине. Внутри на подкладке белого шелка лежали украшения ручной работы: камни в серебряной оправе. Забыв обо всем на свете, Фэйф хотела приподнять крышку, но она была заперта. Фэйф тихонько выругалась и осторожно покосилась на Тори: заметила та или нет. И обрадовалась, что Тори не обратила внимания.
— У тебя здесь есть милые побрякушки. — Ей очень захотелось иметь, и немедленно, серебряные висячие серьги с ляпис-лазурью. — Я и не думала, что ты станешь ими торговать. Ты сама их, наверное, никогда не носила.
— У меня три художника работают над такими безделушками, — ответила Тори. — Мне особенно нравится брошь с гранатами и цитринами.
— Милая вещица, но вообще я не поклонница брошек. А вот серьги мне нравятся.
— Приходи в субботу.
— Я могу быть занята. — Да, она хотела серьги прямо сейчас. — Почему бы тебе не продать их мне сегодня? Для почина? По-моему, ты и открываешь магазин, чтобы все это продавать, правда?
