Ему показалось, что он не получил удовольствия ни от музыки, ни от компании. Но это как-то успокоило его. Он цивилизованный человек, напомнил себе Маршалл. Уважаемый человек. Его не запугать всяким там знаменитым репортерам вроде Финна Райли. Он просто будет спокойно ждать своего благоприятного часа.
Еще под впечатлением от заключительной арии примадонны, Маршалл в миролюбивом настроении припарковал свой автомобиль рядом с домом. Его живот по-прежнему тупо болел. Еще одна доза болеутоляющего, думал он, и боль пройдет совсем. Благодаря музыке Моцарта Маршалл не чувствовал ни ярости, ни разочарования. Тихонько напевая, он установил противоугонное устройство. Если бумаги у Дины, а Маршалл уже ни в чем не был уверен, то можно будет ее уговорить, чтобы она их отдала. Но он подождет, пока Райли уедет куда-нибудь в командировку.
Они поговорят, размышлял Маршалл, и в конце концов их прошлое останется позади. Как позади осталась Анджела.
Его глаза блестели от удовлетворения, когда он доставал ключи. Ему показалось, что слева вроде бы что-то пошевелилось. Он успел повернуться и понять. Но не успел крикнуть.
Когда зазвонил телефон, Финн смотрел на спящую Дину. Они набросились друг на друга еще в холле, потом постепенно поднялись по лестнице. На полпути они поняли, что и так уже далеко ушли.
Он улыбнулся, вспоминая, как она срывала с него одежду.
Напала на меня, самодовольно думал Финн. Конечно, он охотно согласился стать жертвой, но она проявила удивительную энергию и редкую настойчивость. Какой стыд, размышлял Финн, надо было и мне действовать поактивнее с Пайком.
Прогнав прочь мысли о Пайке, Финн сел, опираясь о подушки и чувствуя приятное возбуждение от того, что Дина прижималась к нему всем телом.
Он не хотел ее будить, хотя это было очень заманчиво. Финн с облегчением думал, что она больше не металась, не ворочалась и не просыпалась, дрожа от кошмаров, как в первые ночи после убийства Анджелы. Он просто смотрел и наслаждался прикосновением ее тела.
Поэтому Финн выругался, когда зазвонил телефон и Дина проснулась.
– Не беспокойся. – Снимая трубку, он, как и Дина, ожидал, что не услышит ничего, кроме дыхания.
– Финн? Это Джо.
– Джо, – он увидел, как расслабились Динины плечи, – наверное, ты в курсе, что сейчас час ночи?
– У меня частная информация для тебя, приятель. Мы тут проводили время с Лино и проверяли мой полицейский сканер. И раскопали убийство у парка Линкольна.
– Я не веду криминальную хронику.
– Я уже все выяснил, Финн. Подумал, что лучше сказать тебе прямо сейчас, чем если ты узнаешь из утренних новостей. Это был Пайк. Ну, тот мерзавец, который сегодня приставал к Дине. Кто-то его прикончил.
Финн не отводил взгляда от Дины.
– Как?
– Так же, как Анджелу. В лицо. Мне полиция мало что расскажет. Но его шлепнули прямо на пороге дома. Сосед сообщил, что слышал выстрелы примерно около полуночи. Копы проверили и нашли его. Я звоню из участка. У нас здесь группа. Это пойдет первым сообщением в утреннем выпуске.
– Спасибо.
– Я подумал, что Ди будет легче, если это ты ей расскажешь.
– Ага. Будешь держать меня в курсе?
– Еще спрашиваешь.
Финн удрученно повесил трубку.
– Что-то случилось. – Она догадалась по его лицу, по тому, как вокруг них словно бы сгустилась темнота. – Скажи мне все сразу, Финн.
– Хорошо. – Он взял ее ладони в свои. – Маршалл Пайк убит.
Ее руки вздрогнули, потом замерли.
– Как?
– Его застрелили.
Она уже знала, но не могла не спросить.
– Так же, как Анджелу? Так же, как Анджелу?
– Похоже, что да.
Дина издала сдавленный звук, но отпрянула, когда Финн бросился к ней.
– Я в порядке. Мы должны рассказать полиции о том, что случилось сегодня после работы. Это как-то связано.
– Возможно.
– Не увиливай! – выпалила она и вскочила с кровати. – Маршалл напал на меня сегодня, и мы поехали к нему. Спустя несколько часов его застрелили. Мы не можем притворяться, что одно никак не связано с другим!
– Если и связано, что ты можешь сделать?
– Все, что будет в моих силах. – Она натянула через голову свитер, вытащила из шкафа брюки. – Хоть это не я спустила курок, но это из-за меня, и должно быть что-то, что я смогу сделать!
Дина не стала сопротивляться, когда Финн подошел и обнял ее. Она только крепче прижалась к нему, зарывшись лицом в его плечо.
– Я должна что-то сделать, Финн. Иначе я этого не вынесу.
– Мы поедем и поговорим с Дженнером. – Он взял ее лицо в свои ладони, поцеловал. – Мы что-нибудь придумаем.
– Хорошо. – Она молча оделась. Дина была уверена, что Финн не чувствовал никакой вины из-за того, что ударил Маршалла всего несколько часов тому назад. Он считал, что просто восстановил нарушенную справедливость. И, наверное, был прав.
Может быть, тот, кто поднял револьвер к лицу Маршалла, рассуждал точно так же?
От этой мысли ей стало дурно.
– Я спущусь вниз, – сказала Дина, пока Финн обувался.
Она увидела конверт раньше, чем спустилась на нижнюю площадку. Белый и чистый, он лежал на глянцевитом полу холла, всего в нескольких дюймах от входной двери. Дина почувствовала острый удар боли, как кулаком в живот. Потом, оцепенев, подошла по полированным доскам пола, наклонилась…
Она открыла конверт, а сзади по лестнице уже спустился Финн.
– Черт побери! – Он взял листок из ее вялых пальцев и прочитал:
Он больше никогда тебя не обидит.
Когда они уезжали из дома, за ними кто-то наблюдал. Его сердце разрывалось от любви, желания и ужасного горя. Убить ради нее – это были пустяки. Это уже было раньше, и это придется сделать опять.
Может быть, в конце концов она увидит.
27
Джеф стоял в контрольной будке над студией и нетерпеливо покусывал губу. Дине предстояла съемка первого после смерти Анджелы шоу.
– Камера три, на Ди! – гавкающим голосом командовал Джеф. – Поверни камеру два, покажи зал. Шире план на первой. Третья, дай мне Ди вплотную, пошла музыка. Отлично, бурные аплодисменты. Пускайте фонограмму.
Он и сам зааплодировал, как и все остальные в будке. Со своего насеста, выдающегося над сценой, им хорошо было видно, что зрители вскочили на ноги, радостно хлопая и что-то выкрикивая.
– Покажите, – приказал Джеф. О да, подумал он, это их общий триумф. Она вернулась! – Покажите аплодисменты.
Внизу Дина стояла на новой сцене, оформленной в желтоватых тонах, с веселыми кустами зеленого остролиста, а над ней проносились волны овации. Она понимала, что это была демонстрация поддержки, как слова «Добро пожаловать домой!». Ее глаза наполнились слезами, но она даже не пыталась их сморгнуть. Просто не подумала об этом.
