Сутки мы провели на чердаке. В памяти они отложились смутно.
Свихнувшийся человек воспринимает мир совершенно иначе. Помню, что сидела
поджав ноги и таращилась в угол. Тихонько разговаривала с Денисом. Мальчику и
так досталось, не стоило пугать его еще больше. Он был терпелив и читал
«Алису», книгу я с удивлением обнаружила на полке у Веркиной подруги и
прихватила с собой. Когда вода кончилась, я спустилась к квартире и тщательно
обследовала дверь. Все волоски находились строго на своих местах. Значит, Вера
о квартире промолчала, и обнаружить нас они пока не смогли. На несколько дней
сойдет и эта квартира, правда, очень скоро должна появиться хозяйка, но она
меня сейчас беспокоила мало.
Утром мы отправились в «Городскую справку»: Денис проявлял
изрядное терпение и обходился без вопросов, но тут не выдержал:
— Зачем нам туда?
— С чего-то надо начинать, — пожала я
плечами. — Попробуем выяснить, где живет Татарин.
— Зачем? — глухо поинтересовался Денис. Я закусила
губу и попыталась отыскать слова, способные объяснить, что происходит в моей
душе. Все слова куда-то запропастились. Денис сам пришел мне на помощь. —
Ты хочешь сама с ним разобраться? — спросил он.
— Хочу, — кивнула я. — Если по-другому никак
нельзя, значит, я перестреляю всех этих мерзавцев, а там… отправимся куда глаза
глядят. Во всеобщем бардаке, глядишь, где-нибудь и устроимся.
— Ага, — кивнул Денис, подозреваю, к этому моменту
он уже понял, что я спятила. Однако воспринял это как должное. Татариновых
Александров, подходящих по возрасту, в городе оказалось только пятеро, чему я
от души порадовалась. Приткнув машину на стоянке возле магазина, мы на
троллейбусе отправились по адресам. Первые три отпали сразу, двое отцы
семейств, пьющие, работящие, третий — непьющий, являлся хозяином желтого
«Запорожца», который стоял у подъезда и очень действовал на нервы соседям.
Сведения очень ловко добывал Денис, пока я сидела где-нибудь в тенечке на
скамеечке. Мысли в голову приходили одна затейливее другой. Четвертый Татаринов
оказался нашим. Денис вернулся очень быстро.
— Он, — кивнул удовлетворенно. — Говорил с
пацанами, у него белый «Опель», живет один, квартира двухкомнатная, баб часто
приводит, носит пушку, и по всему видно, что бандит. Наш, точняк.
— Как выглядит, узнал?
— Высокий, худой, волосы не светлые, не темные, забыл,
как называются…
— Рыжий, — усмехнулась я, а Денис засмеялся, чем
очень меня порадовал.
— Нет, не рыжий.
— Тогда темно-русый.
— Пусть будет так, — кивнул он. — Лицо тоже
длинное, худое, нос тонкий, ни бороды, ни усов, одевается всегда в черное,
такая у него мода. В жару и то в черной футболке.
— Ясно, как ворона. Должно быть, точно наш.
— Пятого проверять будем?
— Конечно.
Пятый оказался в загранкомандировке, отбыл пару месяцев
назад.
— Что теперь? — проявил любопытство Денис.
— Надо выяснить, кто был с ним в сауне, — раз.
Изучить его привычки и дневной распорядок — два. Где его удобнее зацепить —
три.
— А как мы это узнаем?
— Придется за ним последить.
— Саш, у него же «Опель», вряд ли он пешком ходит. А
нашу «копейку» вполне может засечь.
— Я думала об этом и, честно сказать, беспокоюсь.
Засечь нас может не только Татарин, но и любой мент. Надо менять внешность.
— Как это? — ахнул он, думая, наверное, о
пластической хирургии.
— Для начала мы тебя пострижем, — пояснила
я. — А то зарос, одни уши торчат, точно у осленка. — И повела его в
ближайшую парикмахерскую. В магазине рядом я купила два тюбика краски, решив,
что темные волосы Дениса надо осветлить, а мне, соответственно, стать брюнеткой.
Дома я устроилась перед зеркалом, положив на плечи полотенце, протянула Денису
ножницы и сказала:
— Режь по самые уши. Постарайся ровнее.
— Саш, жалко, — прошептал он.
— Нашел чего жалеть — волосы, — усмехнулась
я. — Они ж вырастут. Режь.
— А чего в парикмахерской не подстриглась?
— В парикмахерскую завтра зайду, а сегодня не пошла
из-за боязни: тебе мои волосы жалко, может и мастер в парикмахерской пожалеть,
расскажет кому при случае, а тот по закону подлости нашим недругом окажется. И
вся конспирация насмарку. Люди на меньшем засыпались.
Денис смотрел уважительно, как видно, решив, что свихнулась
я не окончательно, точнее, одним каким-то боком, а потом начал меня стричь.
Старался чрезвычайно, сопел и язык высунул, работой остался доволен.
— А тебе и так хорошо, — заметил он с некоторой
гордостью.
— Точно, — согласилась я. — Нашему подлецу
все к лицу. Идем менять окраску.
С Денисом я немного перемудрила. Он стал оранжевым, словно
апельсин. Веснушки, до этой поры почти незаметные, выступили на физиономии
точно желтые одуванчики. Он стал похож на домовенка Кузьку. Денис сначала
рассердился, но после прочтения мною десятиминутной лекции согласился, что
маскировка классная и узнать его теперь трудно. Мои волосы сделались черными,
как крыло ворона. Некоторое помешательство тоже сыграло свою роль, и теперь из
зеркала на меня смотрело совершенно чужое лицо. Глаза стали светлее, скулы
резче, длинная челка закрывала лоб и брови.
— Класс, — сказал Денис. — Можно идти к
Татарину.
И мы пошли, заняли позицию на чердаке дома напротив и вскоре
могли любоваться тем, как Татарин садится в свой роскошный «Опель». Достать его
сейчас было проще простого. Однако я хотела знать, с кем он был в сауне, а
Татарин вряд ли станет со мной откровенничать.
Проводив нашего врага пристальным взглядом, мы тщательно
обследовали окрестности, особо обратив внимание на парадные, чердаки, переулки
и заборы. В общем, присматривали возможные пути отхода. На это ушел целый день.
Татарин вернулся около восьми с подружкой, а мы побрели домой. Я прикидывала и
так, и эдак, как вычислить его дружков. Хоть и не хотелось, а придется брать
машину и покататься за ним. Денис тоже размышлял, потом решительно заявил:
— Саш, вдвоем такое дело не потянем. Нам нужна помощь.
— Оно бы хорошо, — усмехнулась я. — Только
кто ж поможет?
— В этом районе парень живет, почти взрослый, он здесь
фигура. Я его знаю, и он меня. Парень стоящий. Думаю с ним переговорить.
