Место, где живет предполагаемый торговец, называлось Малым
Сельцом, до него от нашей ночной стоянки было километров пятнадцать, однако я
не торопилась: резкие движения причиняли боль, опять же, как я буду
разговаривать с этим типом, виделось мне с трудом. Хотя для начала его
требовалось найти.
Мы въехали в Малое Сельцо и почти сразу же заметили
двухэтажный особняк. Не обратить на него внимание было трудно. Кроме размеров,
он еще потрясал крепким забором и невероятным количеством грязи перед ним, чему
немало способствовали дожди. Кузова по меньшей мере пяти машин догнивали возле
забора, отчего общая картина складывалась неприглядная: всеобщее запустение,
несмотря на царские хоромы.
— Здесь, — уверенно заявил Денис. — Точняк:
здесь. Двухэтажный особняк, забор… и машины, видишь? Говорю, он старыми тачками
торгует.
— Но ведь не такими же? — испугалась я.
— Чего ты дурака-то валяешь? — упрекнул Денис и,
пока я размышляла, как добраться до хозяина, посигналил. Я рассердилась на него
за излишнюю торопливость, но виду не подала: как бы Денис не догадался, что я
отчаянно трушу.
Тут из калитки вышел дядька лет сорока, в джинсовом костюме,
резиновых сапогах и почему-то в теплой шапке. Мысль об этой дурацкой шапке
вытеснила все остальные, и я сидела в совершенном недоумении. Не зная, что
сказать подошедшему хозяину, я распахнула дверь и поздоровалась.
— Привет, — кивнул он, внимательно разглядывая
меня, а потом Дениса. — Кого ищете?
— Я думаю, вас. Вроде бы один человек говорил, что вы
интересуетесь машинами. Вот эта вам не подойдет? Он усмехнулся, подумал немного
и сказал:
— Положим. А документы на нее есть?
— Денис, подай документы. Бумаги есть, хозяин сбежал.
— Далеко?
— Кто ж его знает.
Мы помолчали. Дядька продолжал смотреть внимательно и даже
проницательно, но, как ни странно, боязни не вызывал. То ли он умел каким-то
образом расположить людей к себе, то ли за последние двадцать четыре часа я
начисто разучилась бояться.
— Если хотите избавиться от тачки, ее можно просто
бросить, — наконец сказал он, прервав созерцание и сплюнув.
— Нам нужна машина. Внешний вид не важен, главное, чтоб
была надежная.
Он вдруг хохотнул, посмотрел куда-то в сторону и предложил:
— Ладно, въезжайте во двор, — пошел вперед, а через
минуту открыл ворота.
— Дай мне пушку, — шепнула я Денису — И смотри в
оба.
Мы въехали во двор, хозяин указал рукой, куда следует
загнать «Опель», и вслед за нами вошел в просторный гараж.
— Эта тачка стоит копейки, — заявил он, когда мы
вышли из машины. — Ее каждый придурок в городе знает.
— Вы что, на ней по городу ездить собираетесь? —
нахмурилась я.
— Не собираюсь, — хохотнул дядька. — Оттого и
получите сущую мелочь.
— Нам нужна машина.
— Я слышал. Есть у вас пятьсот баксов?
— Положим, — насторожилась я.
— Тогда забирайте вот эту, — он кивнул на древнюю
«копейку».
— А у нее есть мотор? — усомнилась я.
— Есть. И бегает прилично, хотя выглядит, конечно,
паршиво.
— Вот гад, — громко сказал Денис. — За
пятьсот баксов и «Опель» — эту развалюху?
— Как хотите, — пожал плечами дядька.
— Скинь хотя бы сотню, — проворчал Денис. —
Ведь сам знаешь, что этот хлам гроша ломаного не стоит. Дадька вздохнул.
— Ладно, четыреста пятьдесят.
В конце концов сошлись на четырех сотнях, я отдала деньги, и
через пятнадцать минут мы с Денисом уже садились в «Жигули». Денис прихватил из
«Опеля» телефон, скорее из вредности, а вовсе не потому, что усматривал в нем
какую-то пользу для нас. Дядька подошел к двери и тихо спросил:
— Пацан твой? — Я слегка удивилась вопросу, не
очень понимая, что он имеет в виду. Выгляжу я сейчас, надо полагать, хуже не
бывает, так что он мог принять Дениса за моего сына.
— Мой, — кивнула я и нахмурилась.
— Брат? — не унимался он.
— Какая разница?
— Действительно, — усмехнулся он и заявил:
— Пушку так не носят, за версту видно.
— А тебя спрашивают? — удивился Денис.
— Не спрашивают, — согласился дядька. —
Сегодня дружок из города приезжал. По делу. Интересные вещи рассказывал. Про
чокнутую девку, которая с ментами сцепилась и двоих уложила. А потом еще двоих
крутых ребят. В городе болтают, Татарина едва Кондратий не хватил, так ему это
не по душе пришлось.
— Татарин? — переглянулись мы с Денисом. — А
это кто такой?
— Ладно. Отчаливайте, — засмеялся дядька. — Я
вас не знаю, и вы меня тоже.
Вот так всегда: только начнешь получать удовольствие от
разговора, и сразу отчаливай.
— У тебя водка есть? — спросила я дядьку. Он вроде
бы удивился:
— Есть.
— Продай бутылку.
— Так возьми. Покупку обмыть хочешь?
— Да, чтоб служила дольше.
— Закуски вынести?
— Спасибо, не надо. Он принес бутылку.
Мы покинули особняк, направившись в сторону города.
— Что за Татарин, как думаешь? — пребывая в
задумчивости, спросил Денис.
— Понятия не имею. Наверное, тот тип, что вчера звонил.
— А как же он?.. Ты говорила, Меченый за нами охотится?
— Я, Денис, знаю не больше, чем ты. Но кличку уже
слышала, когда с фотографом разговаривала. Так что Меченый к происходящему
отношение имеет, только вот какое — не ясно.
— Мы с тобой думали, что ментов в твоей квартире
уложили парни с «Хонды».
— Ну…
— А теперь что ж выходит? Нет Меченого, есть какой-то
Татарин…
— Разберемся, — заверила я и притормозила:
— Давай-ка займемся самолечением.
