— Я с тобой познакомлюсь, — пообещал он. — Я
тебя живой в землю зарою.
— Достань меня, придурок, — предложила я, моему
озорству просто не было удержу.
Денис сидел рядом и восхищенно таращил глаза, хотя должен
был бы дрожать от ужаса. Что должна была делать я — по-прежнему не ясно.
Представиться тип так и не захотел, пообещал тихо, но с большим чувством:
— Мы с тобой встретимся.
— Где угодно, когда угодно, — ответила я, пытаясь
определить, из какого источника почерпнула эту фразу.
— Хорошо сказала, — кивнул Денис. — Это кто
был?
— Думаю, ребятки Меченого, того, с фотографии. Логинов
приказал найти пленку, и они за нами охотятся.
— Ясно, — кивнул Денис.
— Давай спать, — попробовала я махнуть рукой, но
вовремя остановилась и кое-как устроилась на сиденье. Денис лег рядом, потеснее
прижался ко мне и затих. Минут через пятнадцать спросил тревожно:
— Они нас не найдут?
— Слабо, — сонным голосом ответила я, он
успокоился и вскоре уснул.
Я же уснуть не могла, боялась умереть. Таращила глаза в
темноту за окном и силилась придумать что-то путное. Можно уехать куда-нибудь к
друзьям, далеко, например, в Сибирь. Статус беженцев нам с Денисом не положен,
и что за жизнь нас ожидает, вообразить нетрудно. Я даже не знаю, сумею ли
устроить его в школу. Как объясню, кто я ему и где у парня необходимые бумаги?
О себе и думать не хотелось. Я никогда не смогу навестить родителей… Значит,
надо все решать здесь. Искать человека, способного помочь. Если повезет и жизнь
наладится… меня посадят в тюрьму. Как ни крути, а сегодня я убила двоих, и за
это положено наказание. Плохие они или не очень, не важно, важен сам факт.
Господи боже… Как это могло случиться со мной?
Под утро я все-таки задремала, так и не решив, что делать.
Денис проснулся первым, вышел из машины потуалетничать и немного пробежался по
лесу. Утро было пасмурным, но теплым, сквозь облака робко пробивалось солнце,
вселяя надежду на то, что сезон дождей подошел к концу.
Я неохотно разлепила глаза и попыталась сесть. Боль ударила
в висок, разламывая голову, я мгновенно покрылась испариной и задышала, как
собака, высунув язык. Но когда вернулся Денис, смогла понемногу свыкнуться с
болью: если не делать резких движений, она была вполне терпима.
— С добрым утром, — сказала я Денис и улыбнулась.
— Воды нет, — сообщил он, — а пить так
хочется.
— Потерпи. Где-нибудь купим.
— Ты сама-то как?
— Бок побаливает, но это нормально, нельзя ожидать, что
все заживет за одну ночь.
Он внимательно посмотрел на меня и вроде бы остался доволен:
экзамен я выдержала. Надо было шевелить мозгами, вот сейчас Денис задаст свой
обычный вопрос: «Что будем делать?» — и надо на него как-то отвечать. Однако в
это утро он не спешил, должно быть чувствуя, что ответить мне нечего. Мы
оделись, уложили сумку, бумажники выбросили, икону и деньги оставили себе.
Больше нам в лесу делать было нечего, я мысленно тяжко вздохнула и сказала:
— Вот что, Денис. Придется нам отсюда уехать. Я не лес
имею в виду, а наш город. У меня есть друзья в Чебоксарах, это достаточно
далеко… Поживешь там…
— А ты? — нахмурился он.
— Я… думаю, мне придется вернуться. Видишь ли, бегство
не решает проблему. Если я просто сбегу, я не смогу жить и работать так, как
хочу… Ты понимаешь, о чем я?
— Конечно. Ты вернешься, и они тебя достанут.
— Не обязательно. Пока что везение на нашей стороне.
— Я не хочу к твоим друзьям. Чего я там не видел?
— Они хорошие люди, — заверила я.
— Ага. Подержат меня немного и сдадут в детдом. Нет.
Если ты меня бросишь, я как-нибудь один…
— Что значит «брошу»? — возмутилась я. — Ты
же не собака. И вообще, мы команда. Только сейчас слишком опасно. И я за тебя
боюсь. Ты мне теперь… даже не знаю кто, ну, в общем, дороже всех. И я хочу,
чтобы ты был в безопасности. На моем месте ты разве бы поступил по-другому?
— Конечно, — согласился он. — Но только я с
тобой. И разговору нет. Лучше я с тобой помру, чем в детдоме в одиночку сидеть
буду.
— Денис…
— Постой, дай сказать-то. Я не хочу один. И не буду.
Повезет — значит, обоим, нет — значит, нет. И ныть я больше не стану, можешь
мне поверить. Я не трус какой-нибудь, и польза от меня есть. Ты, конечно,
крутая, но улицу я знаю лучше. Как ты свою Алису: хоть задом наперед, хоть
передом назад. Вдвоем у нас больше шансов. И еще. Я вчера долго думал и решил:
эти, с «Хонды», мою маму убили и хотели убить тебя, а я убил одного из них.
Если за это в тюрьму сажают, то это не правильно, несправедливо то есть, и мне
на их тюрьму наплевать, потому что я все сделал правильно.
— Денис… — начала я, но он перебил меня довольно
сурово:
— Базара нет. Хочешь, брось меня.
— Как я могу тебя бросить? — развела я руками.
— Вот и хорошо. Давай думать, что делать дальше. Есть у
тебя какой-нибудь план?
— Нет — честно призналась я. — Нам нужна машина,
но раскатывать на этом «Опеле» опасно, его могут опознать… Купить машину мы не
сможем, так что…
— Можем обменять, — сказал Денис.
— Как это? Где?
— Я место знаю. Один мужик берет ворованные тачки,
разбирает на запчасти, и ни одна живая душа не сыщет.
— И ты с ним знаком?
— Нет. Я о нем слышал. И еще он подержанными машинами
торгует. Заплатим деньги, он даст доверенность, и кати…
— Да у нас всего девятьсот баксов.
— А «Опель»?
— Денис, — вздохнула я. — Да он с нами и
разговаривать не станет.
— Может, и не станет. Хотя это бабушка надвое сказала.
Поедем, тут недалеко.
— Ты хоть адрес-то знаешь? — усомнилась я.
— Найдем, — пообещал он.
Так как своего толкового предложения у меня не было,
пришлось согласиться с Денисом. Стараясь не думать о боли, я устроилась за
рулем и мысленно перекрестилась, выезжать из леса было страшно.
