Спустившись вниз, я немного постояла на четвереньках, тряся
головой. Одежда липкая, то ли грязь, то ли кровь, в темноте не разберешь. Я
нащупала револьвер в кармане и с облегчением вздохнула: «Не потеряла». И в этот
момент раздался взрыв. Я вздрогнула, вспышка света ярко озарила всю округу, даже
здесь, под мостом, я хорошо различала все предметы… и заторопилась на
противоположную сторону. Парни вряд ли были такими дурнями, чтобы сидеть в
машине, дожидаясь взрыва, и сейчас они скорее всего ищут меня. Я выбралась
из-под моста и ходко, на четвереньках, стала подниматься по крутому склону. По
счастью, он почти сплошь зарос кустами, и подъем не был особенно трудным,
правда, ноги скользили в грязи, а тело разламывалось от боли, из чего я сделала
вывод, что какие-то увечья все-таки себе нанесла. Кусты кончились, и начался
забор. Я побежала вдоль него и вскоре натолкнулась на калитку. Юркнула в чей-то
сад и только тогда решилась посмотреть в сторону моста. Моя машина, в паре с
бывшей красавицей «Хондой», тихо догорала. В отблесках огня я разглядела две мужские
фигуры. Один из типов выглядел слегка очумелым, тряс головой, как я недавно, и,
видно, тосковал о погубленном транспортном средстве. Другой как раз возвращался
с той стороны моста и, должно быть, очень злился. Я еще раз с тоской взглянула
на свои «Жигули», вид они имели такой, что оставалось только рукой махнуть. Что
я и сделала. Потом выбралась из чужого сада и пошла по тропинке, скользя и
припадая сразу на обе ноги. В этот момент тип внизу стал орать. Видно, «Хонда»
была новенькой и денег стоила, вот его так и разбирало. Мне была понятна его
печаль, и я не очень обиделась. Конечно, обзывать меня не стоило, но человек,
дурно воспитанный, да еще в сердцах, выражения не выбирает. Парень кружил по
дороге, вертел головой и орал. По моим прикидкам, он должен был устать минуту
назад и убраться, но легкие у него были будь здоров. Я уже вышла в переулок,
когда до меня донеслись переливы его могучего голоса:
— Я тебя из-под земли достану! — пообещал он.
— Ага, умник, — хмыкнула я и бегом направилась к
церкви.
Белая, устремленная ввысь, она четко выделялась на фоне
ночного неба и темных домишек вокруг. Рядом с церковью горел фонарь, древний, с
металлическим козырьком, он раскачивался и вроде бы даже скрипел. В свете этого
фонаря я увидела маленькую мальчишескую фигурку: Денис бежал ко мне, как-то
нелепо раскинув руки и загребая ногами, бежал, как бегут по пояс в воде, громко
всхлипывал и весь трясся.
— Саша! — кричал он. — Сашенька!
— Тихо, тихо, — сказала я, обнимая его. — Ты
ж взрослый парень…
— Я машину видел, — зашептал он, уткнувшись мне в
шею. — Думал, ты…
— Чего мне сделается? Кто говорил, что я крутая?
Сматываемся отсюда, эти, внизу, могут очухаться… Сумку не потерял?
— Под кустом она…
Денис взял меня за руку и зашагал рядом. Нашли сумку, я
повесила ее на плечо и попробовала сориентироваться.
— Куда мы? — спросил Денис.
— К Косте. Нельзя всю ночь под дождем болтаться.
— Жалко машину, — с сочувствием заметил он.
— Да черт с ней, — отмахнулась я. И мы пошли в
темноту и дождь, держась за руки.
Костя жил в другом районе города, о том, чтобы добираться к
нему пешком, не могло быть и речи. Денис едва держался на ногах, да и я
чувствовала себя не лучше. Весь правый бок разламывало, и нога слушалась с
трудом. Видно, хрястнулась я здорово. Ко всему прочему, следовало побыстрее
покинуть это место. В общем, пришлось рискнуть и выйти на дорогу. Транспортных
средств по-прежнему не наблюдалось, правда, мимо проехало несколько машин, но
остановить их мы не рискнули: а ну как именно они нас и ищут? В конце концов
нам повезло, мы увидели пригородное маршрутное такси, замахали руками, и
водитель остановился. Душевной его добротой мы, безусловно, были обязаны
Денису: вода с мальчонки стекала ручьями, и сердце дядьки не выдержало. Я
назвала адрес, а он спросил:
— Откуда вас несет?
— С дачи, — пояснила я. — Машина, на которой
мы ехали, сломалась. Ждали-ждали и решили пешком идти, может, кто подбросит.
Дорога пустая, так и шли пятнадцать километров. Вымокли насквозь.
— Да, — покивал дядька, увеличив скорость. Денис
прижался ко мне и затих, бок ломило так, что я морщилась от боли, но беспокоить
мальчишку не хотелось, и я терпела. — Ну, вот вы и дома, — сказал
дядька. — Какой подъезд?
— Второй.
Я расплатилась, сказала «спасибо», и мы с Денисом скрылись
за дверью. В подъезде горел свет и даже лифт работал. Я нажала кнопку вызова и
вдруг замерла, сердце переместилось к горлу, сбивая дыхание. На Костином
почтовом ящике был наклеен желтый кружок, небольшой, но очень яркий,
перечеркнутый темной зигзагообразной чертой, похожей на молнию. Именно так
Костя черкал свои рисунки, когда они ему не нравились. Лифт приближался, я
попятилась к двери, таща за собой Дениса. Он растерялся, вцепился в мой локоть,
а я торопливо зашептала:
— Уходим, уходим.
Мы пулей вылетели под дождь и дальше дворами бегом, пока
хватило сил. Хватило их на немного. Надо было решать, что делать дальше. Денис
ни о чем не спрашивал, держал меня за руку и трясся в мокрой одежде.
Не могла я сказать мальчишке: «Я не знаю, что делать».
Взрослые просто обязаны все знать.
— Придется топать на свалку, — сказала я. —
Разведем костер, согреемся. Ты как, сможешь дойти?
— А то… — стуча зубами, ответил он.
Но нам опять повезло, не успели мы выйти к гастроному, как
заметили одинокое такси. Машина сиротливо мокла под дождем, а зеленый огонек
призывно горел. Водитель вопросов задавать не стал, но покосился с недоумением.
Тут Денис меня по-настоящему поразил, взглянув на таксиста, он сказал мне:
— Зря мы из дома ушли, папка бы поглумился немного и
уснул, могли бы в подъезде отсидеться. Вымокли до нитки и бабушку сейчас
перепугаем.
— Дождешься, когда папуля утихнет, как же… А бабушка
уже привыкла, — ответила я.
— Чаю с вареньем попьем, — мечтательно сказал
Денис. Подозрительность таксиста сменилась сочувствием, как видно, о суровом
детстве он кое-что знал.
Он довез нас до рынка, мы вышли возле пятиэтажки и на всякий
случай заскочили в подъезд. А потом поплелись на свалку.
Хижина была пуста, впрочем, я находилась в таком состоянии,
что могла бы бесстрашно вступить в бой за среду обитания с кем угодно.
— Бензин есть, — сообщил Денис и потряс
бутылку. — И дровишки на месте… Сейчас заполыхает.
