Денис с готовностью вскочил. Револьвер я сунула в сумку, не
допуская всерьез мысли, что могу им воспользоваться.
На площадке никого не было, Денис припустился к техэтажу, а
я, аккуратно захлопнув дверь, бросилась следом. Ничего похожего на засаду не
наблюдалось, мы смогли немного расслабиться. Отодвинув ящик, я извлекла пленку
из тайника и поглубже засунула в карман. Денис вытянул шею, выглядел
заинтригованным.
— Чего это? — спросил он шепотом.
— Объясню по дороге, — пообещала я, после чего мы
покинули дом тем же способом, что и вошли. Перебрались к последнему подъезду,
спустились на лифте и быстро юркнули за угол, как только оказались на улице.
— Чего ты там прятала? — сразу же спросил Денис, и
я рассказала ему про пленку.
— А ты ее видела? Что там?
— Ничего особенного, какие-то люди вроде бы что-то
отмечают.
— За что ж тогда убивать? — растерялся Денис.
— Вот и я гадаю: за что? Здесь неподалеку магазинчик,
где печатают фотографии. Может, и удастся разглядеть что-нибудь любопытное.
В магазине была очередь из двух человек, я встала третьей, а
Денис устроился у окна, наблюдая за переулком с видом заправского сыщика.
Кажется, первый страх у него прошел, и он понемногу стал получать удовольствие
от игры в разбойники. Мальчишка есть мальчишка.
— Срочно отпечатать можно? — спросила я молодого
человека, когда подошла моя очередь.
— Двойная цена.
— Когда подойти?
— Пару часов, может быть, чуть больше. Я расплатилась
и, кивнув Денису, направилась к выходу.
— Куда теперь? — спросил он.
— В гараж, за машиной. Нечего обувь портить, и с
ночевкой проще, на худой конец, можно и спать в ней.
— Жалко, что у тебя не «Мерседес», — вздохнул
Денис.
— Ну, все-таки и не «Запорожец», — пожала я
плечами. — А про «Мерседес» лучше молчи, у меня на них со вчерашнего дня
аллергия. Возьмем машину, прихватим пленку и поедем к твоей мамане. Она,
наверное, с ума сходит…
— Все-таки ты бестолковая: говорил уже раз сто, в запое
мамка, а в запое она саму себя не помнит, А начни она меня искать, пацаны б
придумали, чего ей сказать, чтоб зря не дергалась. И в ментовку мамка уж точно
заявлять не стала бы, не любит она ментов.
— Это глупо, — покачала я головой. — Любит не
любит, припрет и побежишь как миленькая…
— Ладно, не зуди, давай сходим. Только боюсь я, вдруг
эти там и нас поджидают.
— Конечно, надо быть осторожными, хотя в моей квартире
мы побывали, и ничего…
Мы свернули к гаражам, чувствовала я себя вполне уверенно:
гараж этот моим не был. Я арендовала его месяц назад, вычитав объявление в
газете. Никто из моих знакомых не знал, где он находится, не потому, что я
делала из этого тайну, а просто разговор не заходил. Теперь я была очень рада
этому: вряд ли кто-то подстерегал нас здесь.
«Если бы я догадалась взять ключи в то утро, когда меня
пытались увезти подозрительные милиционеры, — подумала я. — Не
пришлось бы жить на помойке: гараж предпочтительнее. Впрочем, нет: выглядели бы
мы здесь довольно странно, и кто-нибудь непременно обратил бы внимание. Да и
костер в гараже не разведешь…»
Я распахнула ворота и на всякий случай оглядела машину,
никаких изменений в ней обнаружить не удалось.
— Садись, — сказала я Денису. — Назад, —
покачала головой, заметив, что он открывает переднюю дверь. — В глаза мы
бросаться не должны, лучше всего держись за моей спиной.
Мальчишка обиженно нахмурился, но сел сзади. Мы выехали из
кооператива. Не скажу, что я чувствовала себя особенно уверенно, конечно,
машина облегчает жизнь, но, с другой стороны, через забор на ней не махнешь и в
подъезд не юркнешь. Те, кому надо, номер, цвет и марку уже, конечно, знают, и
если мы умудрились попасть на глаза усердным ребятам, прогуливаясь по тихой
улице, то отыскать машину и вовсе несложно, особенно милиции: достаточно
сообщить номер всем гаишникам, дежурящим в городе.
— В крайнем случае машину бросим и будем уходить на своих
двоих, — с тоской решила я. Лишаться единственной ценной вещи очень не
хотелось.
Фотографии пришлось ждать довольно долго. Мы юркнули в
какой-то тихий дворик и, пристроившись в тенечке, болтали.
— А ты замужем? — вдруг спросил Денис.
— Нет, — пожала я плечами.
— И не была?
— Не была.
— А почему? Ты красивая.
— Спасибо… — улыбнулась я. Забавно, но услышать это от
него было приятно. — А на вопрос «почему» ответить трудно. Большого
количества желающих на мне жениться не наблюдалось, а человек, который мне нравился,
уже был женат…
— И что? Не мог развестись?
— Наверное, не мог.
— А ты?
— Я решила, что все это… нечестно, что ли, и мы
расстались.
— И правильно, — заявил Денис уверенно. — Ты
баба крутая и не могла позволить какому-то хмырю водить тебя за нос. Женатики
эти всегда так: промурыжат девку лет до тридцати, и поминай как звали. А в
тридцать лет особо замуж не разбегаешься.
— Господи, что ты городишь? — удивилась я. —
Ну, скажи на милость, откуда ты можешь знать такие вещи?
— От верблюда. Вижу, что вокруг делается, и вообще: я
не маленький.
— Ладно, ты большой, — махнула я рукой и
отвернулась к окну.
— А ты его очень любила? — через минуту спросил
Денис.
— Кого?
— Ну, хмыря этого…
— Какого хмыря? А… не знаю. Тогда казалось очень, а
потом прошло время и… я о нем даже не вспоминала. Странно, да?
— Ничего не странно. У тебя характер, отшила и забыла.
Так и надо, и нечего всякие церемонии разводить.
