— Ты их украл? Украл? Ах ты, воришка! — Я
попыталась схватить его за шиворот, но он легко увернулся.
— Руки вымой… Навязалась на мою голову…
Используя какую-то тряпку вместо мочалки, я отмыла руки в
луже по соседству с дверью хижины, а потом сполоснула водой из пластиковой
бутылки. Попробовала оттереть костюм, но быстро убедилась, что это бесполезно.
— Куда тебя носило? — спросил Денис, когда я
вернулась. — Чего здесь не сиделось?
— Я за тебя волновалась, это раз. А еще позвонила
подруге. Завтра мне передадут одежду и деньги. Так что воровать было
необязательно.
— Завтра, — присвистнул Денис, — а сегодня
что, с голоду помирать?
— За один день от голода не умрешь, и нечего выдумывать.
А воровство отвратительно и, между прочим, опасно. За него в тюрьму сажают.
— Сначала поймать надо. И не каркай.
Я устроилась на нарах, подтянув ноги к животу и пытаясь
согреться. Денис извлек из дальнего угла шерстяное одеяло и, держа его в руках,
направился ко мне.
— Да, немного намокло, но все равно лучше, чем ничего.
— Откуда? — еще больше удивилась я. — Неужто
тоже украл?
— Чего заладила? Ну, украл. И не одно, а два. На первом
этаже на балконе висели. Дураком надо быть, чтоб не воспользоваться. Жалко,
подушку никто не приготовил.
— Странные все-таки люди, — заметила я. — В
такую погоду одеяла на балконе сушат. А ты их точно с балкона свистнул?
— Отстань. Можешь и второе взять, пока я занят. —
Он быстро собрал на стол, нарезав перочинным ножом колбасу и хлеб, и
удовлетворенно заявил:
— Угощайся, брат приехал.
Есть ворованное нехорошо и, вне всякого сомнения,
непедагогично, но я решила оставить педагогику до лучших времен и налегла на
колбасу. Денис торопливо ел, поглядывая на меня, потом сказал:
— Конечно, другую одежонку тебе раздобыть надо.
Выглядишь ты, чуднее не придумать… А подруга твоя не засыпется, нет?
Я посвятила его в свой план, он кивнул, вроде бы оставшись
довольным моей сообразительностью.
— Чайку бы горячего, — мечтательно заметила я.
— Можно костер развести, здесь в домушке. Теплее будет,
и воды согреем. Ящиков сломанных полно.
— Бесполезно, все сырое, кроме ядовитого дыма, ничего
не выйдет.
— Плеснуть бензинчику, заполыхает.
— Ага, и сгорит к чертовой матери…
— Можно и поаккуратнее…
— Если, конечно, выложить очаг из камней, то вполне
возможно.
— Камней здесь сколько угодно.
— А бензин?
Денис презрительно усмехнулся:
— А бензин в каждой тачке, нашла проблему.
— Опять воровать? — нахмурилась я.
— Ладно, давай жить честно… вроде бы ты горячего чая
хотела?
— Все равно заварки нет, — попробовала я утешить
себя.
— Есть, — заявил Денис, а я вздохнула. Мы
натаскали камней и соорудили очаг.
— Дверь придется держать открытой, — сказала
я. — Не то задохнемся.
Принесли ящики и с полчаса их крушили, используя как руки,
так и ноги. Работа пошла мне на пользу. Я согрелась и повеселела. Попробовали
развести костер, но ничего из этого не вышло: пачка из-под сигарет сгорела,
дровишки наши чуть подымили, на этом все и кончилось.
— Без бензина дело дрянь, — заявил Денис. —
Стемнеет, сбегаю. Ты пока воды набирай, а я поищу консервных банок.
Банку он нашел раньше, чем я набрала воды. В другое время
при мысли, что я буду что-то пить из такой посуды, я бы завалилась в обморок,
но не сегодня. Сегодня я нашла тряпицу и по мере возможности отмыла банку от
грязи. Она была большой, кажется, из-под томатной пасты, и вполне могла сойти
за чайник. Побродив еще немного, Денис разжился шлангом, бутылкой с широким
горлом и радостно заявил:
— Порядок, как начнет темнеть, схожу за бензином Мы
покурили, сидя у открытой двери, и я сообщила Денису о том, что обнаружила на
свалке конкурентов.
— Шляются всякие, — нахмурился он. —
Вообще-то это наше место, но с дядьками не больно поспоришь. — Он
покосился на меня и посуровел еще больше:
— Тебя им видеть вовсе ни к чему…
Мысленно я с ним согласилась, а он попытался утешить:
— Жрать здесь нечего, и наведываются они сюда редко.
Так что не бойся.
— А я и не боюсь, — расхрабрилась я.
На добывание бензина отправились вместе, Денис категорически
возражал против этого, но я не пожелала остаться в стороне от дела, рассудив,
что если нас поймают на воровстве, так хоть обоих сразу, сидеть же одной в
хижине и волноваться за мальчишку было выше моих сил. Денис заявил, что дальше
помойки идти в моем костюме нельзя, так что выискивать машину пришлось по
соседству. Довольно быстро мы наткнулись во дворе одного дома на древний
«Москвич».
— Встань у забора, если кто пойдет, свистни.
Свистеть-то умеешь? — усомнился он.
— Иди уж, деятель, — хмыкнула я, легонько его
подтолкнув.
Я только-только начала с печалью размышлять о нелегкой
воровской доле, а Денис уже вернулся.
— Уже все? — ахнула я.
— А ты как думала? Говорил: делов-то на две секунды.
Мы припустили к пустырю. При мысли, что вскоре я смогу выпить
горячего чая, по телу прошла нервная дрожь. Все происходящее уже не казалось
абсолютной нелепицей: что ж такого, нашли банку, свистнули бензин, даст бог и
чаю напьемся. Вприпрыжку двигаясь за Денисом, я вдруг забеспокоилась: как бы
кто не явился в наши владения и не испортил дивный вечер. Но пустырь был
всецело в нашем распоряжении. Решительно отогнав Дениса от очага, под тем
предлогом, что здесь исторически хозяйничает женщина, я осторожно полила бензин
на дощечки, соорудила что-то вроде шалаша из Дров и чиркнула спичкой. Через
десять минут у нас был настоящий костер. Мы пристроили жестянку с водой,
завернулись в одеяла и стали ждать. Вода забулькала, а мы радостно повизгивали
и взирали на нее с умилением. Предусмотрительный Денис разжился в кафе стаканчиками,
и, обжигая пальцы, с невероятным удовольствием мы стали прихлебывать чай.
— Завтра макарон купим, — сказал Денис. —
Этих, быстрорастворимых. Пожрем горячего. А то кишки сводит.
