Я вошла в какой-то двор, устроилась на скамейке возле
подъезда. Подъезд был с большим карнизом, и я надеялась переждать здесь дождь.
Вышла женщина, посмотрела на меня и нахмурилась, а мне вновь захотелось
зареветь.
— Найти телефон, позвонить Косте или Лариске…
Я побрела со двора, повесив сумку на плечо и съежившись, за
шиворот стекала вода, мне хотелось забиться в какую-нибудь нору и согреться. А
там пусть убивают все, кому не лень.
Я все еще блуждала в районе пустыря, по непонятной причине
не желая его покидать. На самом деле причину я знала: Денис мог вернуться.
— Пойду к магазину и позвоню Косте. — Так я и
сделала. Кости дома не оказалось. Я позвонила Лариске на работу.
— Это ты? — ахнула она. — Что происходит?
— А что происходит? — спросила я, наблюдая, как с
моего подола капает вода. Я похожа на бездомную собаку, вот что происходит.
— Тебя милиция ищет, что ты натворила? Убила
кого-нибудь?
— По-твоему, это смешно? — удивилась я.
— Не очень. Меня уже замучили, городят какую-то чепуху:
ты похитила ребенка, вас везде ищут.
Я немного похлопала глазами, стараясь прийти в себя.
— Так и сказали?
— Я понимаю, что это чепуха, — затараторила
Лариска. — Наверное, есть какое-то разумное объяснение. Зачем тебе ребенок,
что это вообще за ребенок и что, черт возьми, происходит?
— Не знаю. У меня нет разумных объяснений. Я грязная,
голодная, я не могу пойти домой…
— Слушай, Сашка, из милиции дважды приезжали, еще я
видела их машину вечером. Это ни на что не похоже, но они за мной следят.
— У кого из наших они были? — спросила я, громко
стуча зубами.
— У всех. Ты ведь не агент иностранной разведки? Агенты
не бывают такими, как ты… Что ты натворила, а?
— Мне нужны одежда и квартира…
— А самолет тебе не нужен? Говорю, они следят… О
господи…
— Перестань кудахтать, — разозлилась я. — Ты
ничего не понимаешь, а я понимаю еще меньше. Кто-то убил Андрея, а теперь хотят
убить меня. Весело, правда?
— А почему тебя ищет милиция?
— Понятия не имею. Человек, который занимался убийством
Андрея, оказался в больнице, его сбила машина. Может, случайно, а может, и нет.
Проверять мне не хочется, и в милицию я пока не пойду. У меня ни копейки денег,
я боюсь идти к себе, и ты должна мне помочь…
— Это, конечно, ни на что не похоже, но я точно знаю,
что еще пару дней назад ты не была сумасшедшей. Что я, по-твоему, должна
сделать?
— У тебя есть ключ от моей квартиры, сходи туда… нет,
не пойдет. Если они действительно следят за тобой, поймут, что это неспроста, и
начнут задавать вопросы.
— А я пошлю их подальше и скажу, что беспокоюсь о
подруге.
— Отлично, только они отправятся за тобой, и передать
мне вещи ты не сможешь…
— Мои тебе вполне подойдут. Что надо?
— Джинсы, кроссовки, белье и деньги, хоть немного. У
меня вот-вот будет голодный обморок… Стой, у твоей соседки дочка-подросток…
— Ну и что?
— Собери вещи в сумку и отнеси к ней. Попроси ее завтра
подъехать к старому рынку. Я буду ждать на остановке в одиннадцать утра.
Сможешь устроить?
— Наверное. Если девчонка не на даче.
— Сама не приезжай. Я все равно к тебе не подойду.
Девочка меня узнает?
— Наверное, если ты не очень изменилась.
— Очень. На всякий случай я в голубом костюме. Вид
бомжихи со стажем.
— Я сейчас же пойду к соседке. Ты позвонишь?
— Если удастся. Итак — завтра в одиннадцать.
Я повесила трубку, испытывая нечто похожее на облегчение, и
зашагала к пустырю. Пролезла в дыру в заборе и ошарашенно замерла. Трое
мужичков деловито копались в куче мусора. Я-то считала, что пустырь всецело
принадлежит нам, и вдруг такая незадача. Я торопливо вернулась назад и немного
побегала вдоль забора. Интересно, надолго они там? А что, если наша хижина им
тоже приглянулась? Однако решать спорный территориальный вопрос с тремя
мужиками вряд ли стоило. Я спустилась в овраг, устроилась в кустах, положила
голову на согнутые колени и попробовала себя утешить… но не знала чем.
Взглянула на часы. Они опять стояли. Конечно. «Нельзя было смазывать их
сливочным маслом». — «Уверяю тебя, масло было самое свежее». Я фыркнула,
покачала головой и громко произнесла:
— Задом наперед, совсем наоборот!
В кустах я сидела, должно быть, не меньше часа, костюм
окончательно промок и стал похож на половую тряпку. С трудом поднявшись,
проковыляла к дыре и с любопытством взглянула на пустырь. Сейчас я была бы рада
даже нашей хижине: сверху не капает, и можно вытянуться на нарах. Мужиков не
было видно, но это не значило, что они ушли: ничто не мешало им рыться с Другой
стороны огромной кучи. И тут я увидела Дениса, то есть я очень надеялась, что
это Денис, хрупкая мальчишеская фигура мелькнула в дальнем конце пустыря, а я
закричала:
— Денис! — и полезла в дыру. Грязи прибавилось, я
торопилась, ноги скользили, я не удержалась и хлопнулась в самую лужу, замирая
от отвращения. — Денис! — снова закричала я в отчаянии, он вынырнул
откуда-то слева и проворчал:
— Ну чего ты орешь?
— Слава богу, — обрадовалась я. — Я так
беспокоилась.
— Ты будешь в луже сидеть или все-таки встанешь?
— Может, подашь мне руку? — неуверенно попросила
я.
— Еще чего. Посмотри на свои.
— Ну и черт с тобой, — обиделась я и кое-как
поднялась. — Где ты был?
— По делам отлучался, — ответил он. — А тебе
чего на месте не сиделось? Ты хоть видела, на кого похожа?
— Где я могу увидеть, вернее, в чем?
— Имей в виду, воды две бутылки, то есть три литра на все
про все. Как ты будешь отмываться, ума не приложу.
Мы вошли в хижину, я потянула носом и учуяла запах
съестного.
— Что это? — спросила, повертев головой.
— Колбаса и курица копченая.
— Откуда? — удивилась я.
— Из магазина. Откуда ж еще?
— А деньги? Где ты деньги взял? — Денис
презрительно фыркнул и отвернулся, а я на него накинулась:
