— Телефон есть у охотничьего магазина, — сказал
он. — Только неизвестно, работает или нет, а на рынок нам нельзя — опасно.
— Мы туда и не пойдем. Кроме телефона, нам нужен и
магазин. Купим что-нибудь поесть и вернемся в хижину. Пока не составим план,
будем там сидеть. — Это должно было успокоить Дениса, по крайней мере, я
на это очень рассчитывала.
Телефон работал. Я набрала номер Степаненко, чувствуя, как
сердце стремительно перемещается ближе к горлу. Степаненко на месте не
оказалось, женский голос поинтересовался, по какому я вопросу, я объяснила, и
мне предложили перезвонить по другому телефону. Мальчишка стоял рядом и
тоскливо смотрел на меня: в его смышленой физиономии не было ни капли надежды.
А я вдруг разозлилась.
— Слушайте, — сказала я решительно, бог знает
откуда эта решительность взялась. — Я хочу поговорить с Николаем
Петровичем. У меня очень важное дело, оно касается расследования, которым он в
настоящее время занят, и я не хочу разговаривать ни с кем другим. Вы меня
слышите? Если невозможно застать его на работе, дайте мне его домашний телефон.
— Степаненко в больнице, — устало проронила
женщина. — Я вам русским языком объясняю, как следует поступить, если у
вас что-то срочное. И не надо истерик закатывать, вас вызовут повесткой…
— Что с ним? — спросила я, стараясь не смотреть на
Дениса. — Сердечный приступ?
— Машина сбила, — неохотно ответила моя
собеседница, и я повесила трубку.
— Ты чего? — испугался Денис.
— Что? — Я попыталась прийти в себя. — Он в
командировке, вернется через несколько дней.
— А чего это ты в нем так уверена?
— Не знаю. Он мне понравился. В конце концов, надо же
кому-то верить.
— Кому больше всех веришь, тот первый и продаст.
— Заткнулся бы ты! — не выдержала я. — Тоже
мне, великий знаток жизни. И где ты всего этого набрался? — Он полез за
сигаретой, а я решительно заявила:
— Прекрати курить, когда ребенок твоего возраста идет с
сигаретой, это обращает внимание, а оно нам без надобности. Где здесь магазин?
Купив хлеба, колбасы и молока, мы вернулись в хижину. Ночью
пошел дождь и лил не переставая два дня. Деньги кончились, небольшой запас
продуктов тоже, а мысль, чем помочь себе, так и не приходила в голову. В хижине
было холодно, неуютно и страшно. Мы сидели на нарах, тесно прижавшись друг к
другу, и старались согреться. За окном дождь лил как из ведра, было темно, и не
верилось, что где-то рядом существует нормальная жизнь.
Денис завозился рядом, достал сигарету, торопливо чиркнул
спичкой, коробок отсырел, а руки его дрожали.
— В твоем возрасте нельзя курить, останешься
коротышкой.
— Да ладно, — вздохнул он и предложил:
— Будешь?
— Давай, — махнув рукой на педагогику, согласилась
я. Мы закурили, глядя в окно.
— Дядька, которому ты звонила, ни в какую командировку
не уехал, так? — спросил Денис.
— Так, — кивнула я.
— Он жив?
— Он в больнице.
— То-то. Нужно из города выбираться. Здесь нас найдут.
— Легко сказать, — заметила я. — У нас денег
ни копейки Надо как-то пробраться в мою квартиру, потом попробовать получить
деньги в банке, а еще взять машину из гаража.
Все это действительно стоило сделать, но покидать хижину
было страшно. Я покосилась на Дениса, он мелко дрожал, я обняла его, прижимаясь
теснее.
— Одеяло бы, — заметил он.
— Достанем… Мать, наверное, с ума сходит. Надо ее
как-то предупредить.
— Да ей плевать… она и не заметила, что меня нет.
— Это ты так думаешь, а она скорее всего места себе не
находит…
— Конечно, а то я мамку не знаю. Если она в запое, так
саму себя не помнит.
— Так, может, запой кончился?
— Это через неделю-то? Мамка пьет до психушки.
— Чудеса, — покачала я головой.
Мы еще немного поболтали, потом примолкли и вроде бы
задремали.
Проснулась я от холода, ног не чувствовала, с трудом
распрямилась, спина ныла, голову разламывало.
«Черт-те что», — подумала я и только тут сообразила,
что Дениса рядом нет.
Я выскочила на улицу и позвала:
— Денис!
Дождь кончился, но было по-прежнему пасмурно, точно на дворе
не конец июля, а октябрь.
— Денис! — крикнула я в отчаянии. — Ответь
сейчас же.
Я обследовала пустырь, утопая в грязи почти по щиколотку и
уже зная, что Дениса здесь нет. Куда он делся?
— Да где же ты? — пролепетала я. Взглянула на часы
стрелки показывали половину шестого. Утра, вечера? Я приложила часы к уху, они
стояли. — Вот черт! — выругалась я. Мальчишка сбежал, его нужно
найти.
Я пошла к дыре в заборе, долго плутала среди домов, прежде
чем смогла выбраться к охотничьему магазину Где искать Дениса? Идти к рынку?
Кому придет в голову мыть машину в такую погоду?
Магазин был открыт, я вошла, просто так, не придумав ничего
лучшего. Мужчина за прилавком взглянул на меня с недоумением. Я перевела взгляд
на свои ноги и попятилась к двери. Хорошо я, должно быть, выгляжу: мятый
костюм, грязные туфли, три дня я умывалась водой сочащейся из ржавой трубы на
помойке… настоящая бомжиха.
— Простите, который час? — пролепетала я.
— Десять минут пятого, — ответил мужчина, я глупо
улыбнулась и выскочила на улицу.
— Так больше продолжаться не может, — заявила я
кому-то. — Я должна принять ванну, выпить горячего чая и хоть немного
прийти в себя. Но прежде всего следует найти мальчишку.
В таком виде идти по городу невозможно. Я решительно
направилась к луже и попыталась вымыть туфли, достала платок из сумки и
поморщилась: его смело можно было выбросить.
— Это ни на что не похоже, — пожаловалась я и даже
собралась зареветь. — У меня есть друзья, они мне помогут. Только бы найти
этого чертенка.
Я зашагала по улице, съеживаясь под взглядами редких
прохожих. Вновь стал накрапывать дождь, зонта у меня не было, я быстро вымокла
и выглядеть от этого лучше не стала.
— Растяпа несчастная, уснула, а он сбежал… вот идиотка…
