Услышав эти слова, Иван Гермогенович схватился за голову и вдруг так резко начал подпрыгивать на дощечке, так пищать, что Карик сразу понял: ученый хочет сказать что-то важное.
– Сейчас раздавлю! – крикнула Валя.
– Да ты не кричи! – шепотом сказал Карик. – Ты оглушишь его. Он ведь маленький. Дай-ка мне его сюда.
Карик бережно стряхнул профессора с дощечки к себе на ладонь и поднес его к уху.
– Экофора, – услышал он слабый голос Ивана Гермогеновича. – Единственная экофора… Такой экземпляр!..
– Про экофору какую-то говорит! – шепнул Карик.
– Это, наверное, порошок так называется, – тихо ответила Валя. – А порошка-то и нет…
Карик посмотрел на ладонь и сказал раздельно:
– Иван Гермогенович, что делать? Ветер унес весь порошок… Мы не виноваты… – И опять поднес ладонь к уху.
– Это ничего, – пропищал Иван Гермогенович, – у меня в лаборатории есть еще несколько граммов такого порошка… Несите меня домой… Только отыщите сначала экофору… Она тут… В траве…
– А что такое экофора? – спросил Карик.
– Экофора, – пропищал Иван Гермогенович, – бабочка из семейства молей… Водится только на юге… В наших местах такие бабочки чрезвычайно редки, а Валя отняла ее у меня… Пусть найдет.
– Ну, Валька, – сказал Карик, – ищи экофору. Сама выбросила эту редкость, сама и найди.
Валя наклонилась, пошарила и подняла за крылышки маленькую полумертвую бабочку.
– Эта? – спросил Карик, показывая бабочку профессору.
– Эта! Эта! – обрадовался Иван Гермогенович. – Захватите ее домой, но только, пожалуйста, осторожнее… Не сомните крылышек.
– А нам в какую же сторону идти домой? – спросил Карик.
– Идите прямо к пруду, никуда не сворачивая, а там за прудом вы и сами увидите дорогу в город. Одна тут дорога в город!
Карик сорвал лист подорожника, свернул его фунтиком и бережно посадил в него великого ученого – Ивана Гермогеновича Енотова.
– А теперь бежим домой, – сказал он Вале. – Только смотри не потеряй драгоценную экофору.
– Постой… Как же мы пойдем по городу голыми?
– Подумаешь! – презрительно фыркнул Карик.
– Нет, нет! – сказала Валя. – Это нехорошо.
– Что значит – нехорошо? – удивился Карик.
– Да у меня все кости торчат наружу. Надо мной смеяться будут.
– Ничего, добежим.
– Нет, нет, – замотала головой Валя. – Надо одеться.
Валя подняла с земли рубашку профессора и накинула на себя.
– Ну и чучело! Посмотри, на кого ты похожа.
Рубашка доходила Вале до самых пяток. Рукава свисали до колен. Но все-таки это была одежда.
Валя, засучив рукава, подобрала рубашку, точно шлейф.
– А ты как? – спросила она у Карика, не обращая внимания на смех. – Надень и ты что-нибудь.
Карику пришлось влезть в брюки профессора.
– Очень прилично! – одобрила Валя.
Утопая в штанах, Карик сделал несколько шагов, споткнулся и упал. Хорошо, что он успел вовремя поднять руку, в которой держал профессора, а то бы потерял его или раздавил.
– Подверни брюки! – посоветовала Валя, помогая брату подняться и справиться со штанами.
Наконец сборы были окончены. Карик взял сестру за руку, и оба, точно сговорившись, запели дружно:
Марш вперед – труба зовет, –
Бравые ребята!
Выше голову держать,
Славные орлята!
За прудом, точно стрела, лежала асфальтовая дорога. Она вела прямо в город.
Глава восемнадцатая
Неожиданное нападение. Биология пригодилась. Снова дома. Волнения и радости профессора Енотова. Нелепые слухи о слонах и мухах
Был уже вечер, когда Карик и Валя вошли в темные улицы города. В окнах домов светились желтые огоньки. Улицы были пустынны. Где-то далеко впереди кричали ребята. Должно быть, они играли в казаков и разбойников.
Над темной зеленью сада имени Коминтерна стояли, как голубое зарево, отсветы электрического света. Там гремела музыка, скрипели качели; люди в саду шумели, смеялись; весело позванивали колокольчики, призывно гудела труба.
– Гулянье в саду, – сказал, прислушиваясь, Карик, – значит, сегодня выходной день.
– А мы когда пропали? – спросила Валя.
– Давно уже.
– Недели две пропадали! – вздохнула Валя. – А почему-то кажется, что несколько лет.
Сад был недалеко от дома.
– Побежим давай! – предложила Валя.
Но лишь только они пробежали несколько шагов, как из-под ворот большого дома выскочила лохматая кривоногая собачонка с оборванным ухом.
Задыхаясь от лая, она набросилась на Карика и Валю, норовя схватить их за пятки.
Карик запустил в нее камнем. Собачонка взвизгнула и, поджав хвост, юркнула под ворота.
– Эй! – крикнул кто-то за воротами. – Это кто же нашего Тузика избивает?
На улицу выбежала толпа мальчишек.
Карик и Валя остановились. Поддерживая одной рукой сползающие штаны и высоко поднимая над головой руку, в которой был зажат лист подорожника с профессором, Карик сказал:
– А пускай ваш Тузик не бросается на людей.
Ребята подошли, плотно окружив Карика и Валю. Мальчишка в жилетке сунул руки в карманы по самые локти, тихо сплюнул и осмотрел Валю и Карика с ног до головы.
– Что за люди? – насмешливо спросил он. – Откуда такие взялись на нашей улице?
– Мы – путешественники! – робко сказала Валя.
Мальчишки захохотали.
– Она с мамкой на рынок путешествует! – крикнул один.
– Что ты, что ты! Это же дочь того самого тюленя, который дрейфовал на одной льдине с зимовщиками.
– Ничего подобного! Она под стол пешком путешествует.
Карик нахмурился.
– Ну-ка, вы, – сказал он, выставляя одну ногу вперед, – пропустите нас, а не то…
– А что будет?
