– А какие самые лучшие? – спросил Карик. – Какие вкуснее всех?
Иван Гермогенович пожал плечами:
– Ну-у… Таким вопросом наука пока еще не интересовалась. Придется, видно, нам выяснить, какие яйца вкусные, а какие нет. Одно могу сказать: все они, безусловно, питательные. Ведь в каждом яйце находится все необходимое для жизни любого живого существа – цыпленка, жука, утенка, бабочки, пчелы, а потому можете смело пробовать все яйца подряд.
Так шли они несколько дней, ночуя в цветах, в раковинах, в пустых осиных гнездах и даже под камнями, в мрачных, сырых берлогах.
Питались они нектаром, пчелиным медом, яйцами бабочек, зеленым молоком.
В долине Трех рек профессору удалось убить малиновку. Путешественники ели три дня жареную и копченую дичь, и, наверное, им хватило бы мяса еще на две недели, но по дороге на них напали жуки-кожееды, отняли всю провизию и чуть не искалечили Ивана Гермогеновича и Карика.
С каждым днем путешественники подходили все ближе и ближе к озеру, на другой стороне которого стоял шест-маяк.
По расчету профессора, они должны были прийти к озеру на другой день к вечеру, за ночь переплыть его, а там уж совсем недалеко было и до маяка.
– Примерно через два-три дня мы будем дома! – уверял профессор ребят.
Но расчеты Ивана Гермогеновича не оправдались.
Когда путешественники были уже совсем близко от озера, произошло печальное событие.
Это случилось рано утром.
Профессор и ребята только что вышли из пещеры, в которой провели ночь, и двинулись в путь, шагая по холодной утренней росе.
– Ну и стужа! – ежился профессор.
Дрожа от холода и выбивая зубами мелкую дробь, путешественники шагали по холмам и долинам. Казалось, босые ноги ступают по льду, только слегка засыпанному землей. Хотелось остановиться, поджать под себя ноги, как поджимают лапы гуси на льду.
Наконец ребята не выдержали и, чтобы хоть немного согреться, быстро побежали вперед.
– Не убегайте далеко! – крикнул вдогонку профессор.
Но ребята уже мчались к высокой цепи холмов, обгоняя друг друга, перепрыгивая с разбегу широкие рвы и небольшие ручьи.
– Вернитесь! – кричал Иван Гермогенович. – Вернись, Карик! Иди сюда, Валя!
Но Карик только махнул рукой и, взбежав на гребень песчаного холма, скрылся за ним. Валя остановилась, как бы раздумывая: вернуться ей обратно или бежать за Кариком, но, подумав немного, полезла за братом и тоже скрылась за холмом.
Встревоженный Иван Гермогенович прибавил шагу. И вдруг из-за холма показалась Валя. Она махала руками, звала на помощь.
– Скорей, скорей!.. Нападают! – кричала она.
Профессор побежал так быстро, как только мог. Он с разбегу взлетел на холм.
– Где он? Где? – задыхаясь, спросил профессор.
– Вон! Вон он! – показывала Валя пальцем на глубокую воронку.
На дне воронки, зарывшись по горло в песок, ворочалось страшное чудовище. Большая черная голова с длинными, изогнутыми крючками быстро-быстро подбрасывала вверх мелкие камни и песок. На краю воронки стоял испуганный Карик. Он беспомощно закрывал голову руками, выкрикивая что-то непонятное. Песок и камни летели в него с такой силой, что он то и дело падал, поднимался и снова падал. А чудовище швыряло в него не переставая, стараясь ослепить его песком, сбить с ног камнями.
Песчаные стены осыпались, оседали под ногами Карика, и он сползал все ниже и ниже, прямо в логово чудовища, приближаясь к нему с каждой минутой.
– Повернись спиною! Спиною повернись к нему! – кричал Иван Гермогенович.
Но Карик ничего не понимал и, кажется, ничего уже не слышал. Тогда Иван Гермогенович сбежал проворно вниз, схватил Карика на руки и полез из воронки по осыпающейся стене, крепко прижимая его к груди.
Вдогонку профессору и Карику полетел со свистом град камней. Но Иван Гермогенович стиснул крепко зубы и, не выпуская Карика из рук, продолжал карабкаться вверх, втягивая голову в плечи и пригибаясь к самой земле.
Наконец он выбрался из воронки. Осторожно положив Карика на землю, Иван Гермогенович пробормотал растерянно:
– Ну вот ведь какой ты… Ну разве можно так пугать меня?
Карик лежал на земле бледный, с закрытыми глазами. По щеке его тоненькой струйкой ползла кровь. Голова Карика и весь он с головы до ног был покрыт густым слоем пыли и песка.
Валя смотрела на Карика широко открытыми глазами.
– Он живой? – наконец прошептала она, опускаясь около Карика на колени.
– Живой! – хмуро ответил Иван Гермогенович, подкладывая под голову Карика свернутый лепесток незабудки.
– Ой, я боюсь! – прошептала Валя, посматривая в сторону страшной воронки. – А вдруг он вылезет, этот страшный, и опять набросится!
– Не вылезет, если вы сами к нему не полезете, – буркнул Иван Гермогенович, сердито взглянув на Валю. – Не надо совать нос в каждую пасть, если не хотите потерять головы.
Он склонился над Кариком, приложил ухо к его груди, нащупал пульс и зашевелил беззвучно губами. Карик вздохнул.
– Ты меня слышишь? – громко спросил профессор.
Карик приподнялся, посмотрел на профессора мутными глазами. Губы его еле шевелились.
– Он… ушел? – спросил слабым голосом Карик.
– Ушел, ушел! – сказал профессор. – А вот ты-то как? Можешь встать?
– Кажется, могу! – сказал Карик.
Шатаясь, он встал на ноги и сказал, стиснув зубы:
– Пойдемте!
Некоторое время путешественники шли не разговаривая, но профессор не мог долго сердиться. Когда они сели отдохнуть, Иван Гермогенович поглядел на Карика и сказал усмехаясь:
– Герой какой… А? Смотрите-ка! В берлогу льва полез!
– Я нечаянно, – сказал Карик. – Бежал, бежал – и вдруг эта воронка. Ну, я и скатился вниз…
– А ты бы под ноги смотрел да не считал в небе ворон. Ведь еще немного – и ты попал бы на обед к муравьиному льву.
– Как, вы сказали, его зовут? Муравьиный лев? – спросила Валя.
– Именно так его и зовут, – кивнул головою Иван Гермогенович, – но это был не сам муравьиный лев, а только его личинка. Сам-то он не сидит в яме, сам он летает, но еще чаще ползает по деревьям. Я думаю, вы даже встречали его когда-нибудь…
– Какой он? На кого похож?
