– Ну вот и я! – крикнул он, волоча за собой по земле длинную жердь.
Подтащив жердь к каменной глыбе, профессор опять пошарил по стене руками и, нащупав круглое отверстие, сунул туда острый конец жерди.
Карик и Валя следили за каждым движением Ивана Гермогеновича, но никто из них не мог понять, что затеял профессор.
– Кажется, – сказала Валя, – будет сражение.
– Ага!
Ребята нагнулись, пошарили по земле руками. Карик поднял увесистую дубину. Валя нашла камень и крепко зажала его в руке. Теперь в любую минуту они могли прийти на помощь профессору.
– Ну-ка, друзья мои, отойдите в сторону, – выпрямился Иван Гермогенович.
Ребята не спеша отошли от пещеры и, держась за руки, стали в стороне.
– А теперь, – засмеялся профессор, – смотрите, как этот большой и страшный будет улепетывать.
Профессор повернул жердь вправо, влево, потом вогнал ее глубоко в узкую щель и принялся ворочать ею, точно кочергой в печке.
Чудовище забеспокоилось. Темная голова, покрытая шипами, поднялась над входом и, качаясь, свесилась вниз.
– А ну! – крикнул профессор, наваливаясь всем телом на толстый конец жерди.
Страшилище вздрогнуло, будто ужаленное, выбросило вперед три пары ног и, быстро перебирая ногами, вывалилось из пещеры. Потом, волоча по земле изгибающееся, коленчатое тело, поползло к ручью.
Не успели ребята разглядеть его, как странное животное покатилось под откос и с глухим всплеском упало в воду. Быстрое течение подхватило его, и оно тотчас же скрылось в темноте.
– Вот ловко! – засмеялся Карик. – В следующий раз не полезет в чужую гостиницу.
– Ладно, ладно! – добродушно заворчал Иван Гермогенович. – Сейчас не будем разбирать, кто у кого захватил территорию. Он у нас или мы у него. Во всяком случае, судиться с нами он не станет.
– Как? – догадался Карик. – Значит, мы отняли у этого урода его собственную квартиру?
– То-то и есть! – сказал профессор. – Но раскаиваться теперь уже поздно, да и не стоит, пожалуй… А теперь, друзья мои, давайте устраиваться на ночлег. Тащите ветки, листья, сучья. Складывайте все это около входа.
В темноте закипела работа. Профессор и ребята подтаскивали к домику листья, корни и травяные стволы. Нелегкая это была работа. Один лист пришлось тащить вдвоем. А какой-то влажный и толстый лепесток цветка они еле дотащили втроем.
Иван Гермогенович, видимо, торопился и, работая не покладая рук, все время поторапливал ребят:
– Ну, ну, скорее, скорее!.. Валя, не лезь в воду! Карик, брось этот лист, все равно не поднимешь… А ну-ка, помогите мне подтащить вот эти ветки!
Иван Гермогенович был доволен. Он боялся, что им придется провести ночь под открытым небом, и вдруг такое неожиданное счастье.
– Ах, друзья мои, – приговаривал Иван Гермогенович, – нам удивительно везет сегодня. Наверное, как говорят англичане, мы родились с серебряной ложкой во рту… Вот погодите, залезем под крышу, тогда сами увидите, какие мы счастливцы…
– А наводнение? – спросил Карик. – Б-р-р… даже страшно вспомнить. Совсем оно не похоже на серебряную ложку.
– Наводнение?.. Да, это, конечно, наши самые черные часы. Однако мы не утонули все-таки… И знаете, друзья мои, оно оказало нам немалую пользу… В сущности, не будь наводнения, я даже не знаю, где бы мы ночевали сегодня и что случилось бы с нами в эту ночь… Ведь это же наводнение выкинуло на берег ручейника с его домиком-чехлом.
– Он даже не защищался! – сказала Валя. – Большой, а такой смирный.
– Кто? Это ручейник-то смирный?
Иван Гермогенович засмеялся.
– Ну, совсем уж не такой тихоня, – сказал он. – Под водой ручейник никому не дает спуску. Этот прожорливый хищник нападает на крошечных раков, на личинки насекомых, а нередко пожирает даже своих родичей.
– Такой разбойник?
– Самый настоящий разбойник… А посмотрите, как выходит он на охоту. О, вооружен ручейник просто замечательно. Ведь он, каналья, закован, точно рыцарь большой дороги, в крепкую, непроницаемую броню. Да что рыцарь! Рыцари надевали только латы, шлемы и кольчугу, а этот господин таскает на себе целую крепость.
– Он, значит, сидит в ней, как в танке? – спросила Валя.
– Не совсем так, – сказал Иван Гермогенович, – потому что танкисты сами едут в танке, а ручейник таскает свой танк на себе.
Валя поглядела на каменную глыбу и покачала головой.
– Такая тяжесть, ой-ой-ой!
– Однако не у всех ручейников такие тяжелые дома, – сказал Иван Гермогенович. – Там, где растут камыши и на дно падают кусочки сухого камыша, ручейники устраивают жилище внутри камышинок, а там, где дно песчаное или каменистое, они соединяют вместе камешки, ракушки, песчинки и строят из них свои дома-крепости. Можно, впрочем, встретить домики ручейников, построенные из самых простых листиков, которые падают в воду.
– А почему у него два входа в домик: один большой, а другой маленький?
– Для того, – ответил Иван Гермогенович, – чтобы вода свободно проходила через весь домик.
– А зачем ей проходить?
– Как это зачем? – удивился профессор. – Ведь дом ручейника всегда полон воды. А если она не будет меняться, стены дома покроются плесенью, и крепость этого хищника возьмут штурмом миллионы разных бактерий. Для них стоячая вода – то же самое, что для нас с вами воздух.
– Но как вы ловко придумали прогнать его! – с восхищением сказал Карик.
– О, – скромно ответил Иван Гермогенович, – это не мое изобретение. Помню, в детстве мы, ребята, частенько добывали ручейников таким способом. Бывало, вставишь соломинку в черный ход, а ручейник же выглядывает из парадного. Шевельнешь слегка – и он уже падает на ладонь.
– Зачем? – с удивлением спросил Карик.
– А мы ловили рыбу на ручейника! – ответил профессор. – Как насадка – это очень ценное существо.
– Рыбу? – переспросил Карик. Он даже подпрыгнул. – И хорошо клюет на него?
Профессор засмеялся:
– Да ты не рыболов ли? Ишь как загорелся весь.
– Ого! – замахал руками Карик. – Рыба… Да я могу хоть целый месяц просидеть с удочкой…
– И как? Удачно ловишь?
– Нет, – честно сознался Карик. – Мне почему-то не везет.
– Вот как! Ну, тогда я скажу тебе: почаще лови на личинку ручейника. Лучшей насадки на крючок, чем эта личинка, нет и не было.
– Надо попробовать.
– А как же он теперь, этот ручейник… без чехла? – спросила Валя. – Пропадет?
