Так что, когда Дина взволнованно спросила, как насчет музыки? – мисс Кампанула и мисс Прентис встрепенулись.
Элеонор ответила:
– Да, конечно! Может быть, нам удастся договориться между собой? Будет намного приятнее, если музыка останется в нашем кругу.
– Кстати, текст комедии у вас? – спросила мисс Кампанула.
– Да, – ответил Генри.
– Как я понимаю, некоторые герои не появляются до второго акта. Но не знаю, какие именно, я еще не смотрела пьесу. – Мисс Кампануле протянули текст. – Благодарю. Не хочу показаться эгоистичной. Я ведь очень спокойное существо.
Когда Идрис говорила о себе в шутку как о «существе», это обычно означало, что она в гневе. Все ответили:
– Нет-нет! Пожалуйста, возьмите себе!
С трудом перетянув пенсне с груди на нос, она открыла пьесу и в гробовой тишине приступила к ее изучению. Сначала дама стала читать список действующих лиц, водя по строчкам костлявым указательным пальцем и делая паузы, чтобы найти человека, который будет играть этого персонажа. Но выражение ее лица неизменно оставалось угрожающим. Затем она открыла первую страницу пьесы. Все ждали. Тишину нарушал только шорох переворачиваемых страниц. Генри почувствовал отчаяние. Казалось, они так и будут сидеть молча, пока Идрис не дочитает до конца. Закурив сам, он дал сигарету и Дине. Идрис подняла глаза и смотрела на них до тех пор, пока не погасла спичка. Только после этого она продолжила чтение. Миссис Росс взглянула на доктора Темплетта, который, наклонив голову, что-то шептал ей. Мисс Кампанула подняла глаза и уставилась на нарушителей тишины. Эсквайр прокашлялся и сказал:
– Прочтите середину второго акта. Она начинается на странице сорок восемь. Это самое смешное, что я читал за много лет. Рассмешит вас больше, чем что-либо до этого.
Идрис ничего не ответила, но открыла второй акт. Дина, Генри, доктор Темплетт и Джослин, встревоженно улыбаясь, ожидали от нее хотя бы видимости веселья, но губы старой девы оставались плотно сжатыми, а взгляд тусклым. Вскоре мисс Кампанула подняла глаза.
– Я дочитала до конца этой сцены, – сообщила она. – Именно эту часть вы и считаете смешной?
– Вам она не кажется забавной? – поинтересовался эсквайр.
– Моей целью было найти, кто из персонажей не занят в первом акте, чтобы сыграть в антракте, – холодно заявила мисс Кампанула. – Полагаю, я нашла то, что искала. Персонаж по имени Арбутнот не появляется до середины второго акта.
– Кто-то говорил, что мисс Арбутнот и герцогиня появляются вместе? – спросила Элеонор, не желая упускать возможность сыграть «Венецианскую сюиту».
– Возможно, – откликнулась Идрис. – Я правильно понимаю, что эту роль играть мне?
– Если хотите, – ответил пастор. – И мы очень надеемся, что вы не возражаете.
– Мне бы хотелось быть правильно понятой. Возможно, я делаю из мухи слона, но мне важна ясность во всем. Поправьте меня, если я заблуждаюсь, но если я сыграю эту роль, то не будет никаких проблем или задержек, – мисс Кампанула бросила игривый взгляд на пастора, – если я возьму на себя чуть больше и сяду за инструмент. Возможно, у вас другие планы. Вам, наверное, хочется нанять Джо Хопкинса и его друзей из Грейт-Чиппинга, хотя полагаю, что в субботний вечер они будут сильно навеселе. Если у вас другие планы, то мне больше нечего добавить. Если нет, то я в распоряжении комитета.
– Что ж, кажется, это лучшее предложение, – начал бедный пастор. – Если мисс Кампанула…
– Можно мне сказать? – перебила мисс Прентис нежным голосом. – Очень любезно со стороны дорогой Идрис предложить свои услуги, но боюсь, что мы немного торопимся воспользоваться ее добротой. Ей придется организовывать молодежь, чтобы оформить зал, и учить большую роль. Полагаю, мы не можем просить ее сыграть на этом ужасном пианино. Теперь, когда мой кузен участвует в покупке нового инструмента, я думаю, что лучше освободить бедную Идрис от этого дела. Если мои скромные усилия могут быть полезны, то я сыграю увертюру в антракте.
– Очень мило с твоей стороны, Элеонор, но я вполне в силах…
– Конечно, ты в силах, Идрис, но в то же время…
Обе замолчали. Между ними возник такой явный антагонизм, что все были ошеломлены. Пастор внезапно сложил руки вместе и посмотрел прямо перед собой.
– Я считаю, что этот вопрос может быть решен позже.
Две соперницы быстро взглянули на него и умолкли.
– Полагаю, на этом все, – подытожил мистер Коупленд. – Спасибо всем.
II
Собрание закончилось. Генри подсел к Дине, которая подвинулась ближе к камину.
– Ну и перебранка! – сказал он себе под нос.
– Ужасно! – согласилась девушка. – Даже трудно поверить, что такое возможно.
Они заговорщически улыбнулись, и когда все остальные обступили режиссера, выясняя, можно ли получить текст ролей до понедельника, какая понадобится одежда, верит ли она, что все будет хорошо, ни Дина, ни Генри не обращали ни на кого внимания. Их мысли занимала предстоящая утренняя встреча, и сердца трепетали от счастья. Им казалось невозможным, что их чувство может быть хоть в чем-то схоже с тем, что испытывал доктор Темплетт к Селии Росс или две старые девы к своему пастору. Они не представляли, что у любви может быть оборотная сторона и что в их сердцах уже дремлют противоречия и сомнения. Влюбленным было невдомек, что им больше никогда в жизни не доведется испытать то чувство восторженного ожидания, которое сейчас владело их душами.
Мисс Прентис и мисс Кампанула демонстративно избегали друг друга. Элеонор ухватилась за представившуюся возможность и загнала в угол мистера Коупленда. Все слышали, как она предлагает пастору цветы из оранжерей Пен-Куко для службы в следующее воскресенье. Идрис, вцепившись в Джослина, рассказывала ему, какой чудовищный урон был нанесен ее хозяйству гончими. Доктор Темплетт, большой любитель этой породы собак, тоже вмешался в спор. Миссис Росс расслабилась, наклонила голову, и на ее губах появилась легкая полуулыбка.
– Этого не может быть, – рассеянно произнес эсквайр, заметив эту полуулыбку. – Я переговорю с Эпплбаем, с вашего позволения. Я только хотел…
Он с радостью оставил мисс Кампанулу и присоединился к прекрасной даме. Она встретила его так, что он пришел в неописуемый восторг. Ее глаза горели, и на губах играла интимная улыбка. Он и не помнил, когда женщины так улыбались ему. И ответил со светской обходительностью, проведя рукой по усам:
– Вам известно, что вы очень волнующая женщина?
– Что вы имеете в виду? – спросила миссис Росс.
Он был очарован. Именно так должна начинаться беседа с симпатичной особой. Забытые фразы легко слетали с его губ, те самые остроумные бессмысленные фразочки, которые произносились очень многозначительно.
– У нас важная сцена, не так ли? – произнес Джослин. – И я буду настаивать на приватной репетиции.
