– Мужики, не дергайтесь, – сведенными губами пробормотал Андрей. – Прорвемся, все хорошо.
– Оружие на землю! – прозвучал повелительный окрик.
Чертыхаясь сквозь зубы, ополченцы складывали под ноги автоматы. Прозвучал залихватский свист, и из-за угла сарая вывалились еще двое. Обоим под тридцать, такие же навороченные, вооруженные до зубов. Они вскинули автоматы, наставили их на чужаков.
– Кто такие? – гаркнул кряжистый боец с обветренным лицом и внушительным прыщом под глазом.
«Что они тут делают? – подумал Андрей. – Их только трое? Или за углом батальон в полной комплектации?»
– Чую, Филипп, паленой ватой завоняло, – проговорил боец, усеянный сыпью веснушек.
– Хлопцы, вы сдурели? Чего творите? Мы ж свои! Не стреляйте! – на чистом украинском закричал Савельев. – Мы из разведки возвращаемся, в тылу у бандитов были! Вторая рота отдельного полка специального назначения!
А Андрей пошел еще дальше. Неясное чувство подсказало ему, что тут требуется необычный ход. Спасти их может только нечто оригинальное. Надо привести этих бравых вояк в замешательство хотя бы на пару секунд. Ведь они только внешне такие крутые и грозные!
– Soldiers, what are you doing? I am anerican, mayor William Gates, advisor to ensure the combat readiness! These are my soldiers! Well, immediately drop the weapon!
[1]
– услышал он свой надрывный возмущенный голос.
Вся компания, включая «верхолаза», растопырившего ноги на крыше сарая, изумленно вытаращила глаза.
– Вот черт! – сказал этот тип и опустил автомат.
Остальные подумали и последовали его примеру.
Английский Андрей изучал еще в школе, потом занимался им самостоятельно. Его мама преподавала иностранные языки и была убеждена, что ребенок обязан хорошо знать хоть один из них. Украинский в этом качестве не рассматривался.
Прозвучал щелчок. Украинский военнослужащий с продырявленным глазом скатился с крыши, грянулся оземь и разбросал руки. Остальные в изумлении вскинули головы.
Андрей метнулся вперед. Обладатель прыща не успел вскинуть оружие, получил прямой в челюсть и пинок в промежность. В ближнем бою он был не мастер, согнулся пополам, выронил автомат. Очередной удар опрокинул его в грязь. Окуленко при этом чуть не вывихнул руку.
Веснушчатого субъекта тоже постигло фиаско. Он успел наставить автомат на оторопевших ополченцев, но прозвучал второй выстрел из пистолета с глушителем.
Пуля ударила ему в руку и выбила оружие. Боец вскричал от боли, метнулся в сторону, врезался в стену амбара, отлетел от нее и упал.
– Плохой танцор, – язвительно прокомментировал Липник.
– Сделаем хорошим? – встрепенулся Дорофеев.
Из канавы, держа пистолет в вытянутой руке, выбрался побледневший Савельев. Он шел последним, отстал и успел скатиться в канаву. Боец, стоявший на крыше, не заметил его.
– Что бы вы делали без меня, двоечники? – проворчал Савельев.
– Ексель-моксель!.. – потрясенно пробубнил Голуб. – Ну, уважил, Димон, вот спасибо…
– Молодец, Савельев! – заявил Андрей, подбирая автомат. – Без тебя нам пришлось бы туговато.
Веснушчатый тип вскочил, чтобы пуститься наутек, и застыл, подавившись слюной. На него смотрели шесть стволов. Он состроил жалобную физиономию, чуть не расплакался.
– Раньше надо было рыдать, боец, – назидательно заметил Костюк, передергивая затвор.
– Только без шума, – сказал Савельев, вскидывая пистолет.
– Пожалуйста, не убивайте, – прошептал солдат. – Я никому не скажу. – Он свалился на колени.
Андрей скрипнул зубами. Надо убивать, мстить за потерю близких. Эти твари еще не знают, с кем они столкнулись. К черту ложный гуманизм!
Савельев уже готов был нажать на спусковой крючок. Никто его не останавливал. Солдат обливался слезами.
Андрей со злостью сплюнул, шагнул вперед и наотмашь врезал прикладом по челюсти противника. Хрустнула кость. Боец повалился без чувств.
– Добренький ты, Андрюха, – недовольно заметил Савельев, опуская ствол.
Стрелять в бесчувственное тело ему, видимо, не позволяло хорошее воспитание.
Андрей опустился на корточки, проверил пульс у бойца, подошел ко второму.
– Укроп – это овощ? – осведомился Липник.
Пульс едва прощупывался. Удары были нанесены профессионально и от всей души.
– Овощ, – подтвердил Андрей. – Возможно, навсегда.
– Того можешь не проверять. – Савельев кивнул в сторону мертвого «верхолаза». – Разбился парень. На счастье.
– Валим отсюда, – бросил Андрей.
Впрочем, ополченцы ненадолго задержались за углом у колодца. Именно он и привлек внимание украинских военных, которые едва не захватили Окуленко и его людей. Солдаты набирали воду и сливали ее в пятилитровые бутыли. Они на всякий случай выставили пост. К стене сарая была прислонена лестница.
Ополченцы от души напились и только после этого продолжили поход. Данная часть села выглядела заброшенной, других солдат противника здесь не было. Но нетерпение стучало в затылок, новых неприятностей никто не хотел. Ополченцы вбежали в лес и только там перевели дыхание.
– Ты всех затмил, командир, – сказал Дорофеев. – От страха на чистом иноземном начал шпарить. Я, в принципе, понял тебя. Ты американец, майор Уильям Гейтс…
– То же самое, что Билл Гейтс. – Голуб рассмеялся. – Небогатая фантазия.
– Ну, извините, что в голову пришло, то и ляпнул, – ответил Андрей.
– Америка – это круто, – не унимался Дорофеев. – Соединенные Штаты несут людям только благо и добро. В отличие от России и наших республик, которые сеют тьму, мрак и хаос. Скоро, кстати, хохлы обнаружат, что водоносы задерживаются. Они устроят погоню за нами или сообщат соседним подразделениям, что в лесу орудуют партизаны. Нам это надо, командир?
– Да, прошляпили, – сказал Андрей, доставая карту. – Нужно уходить из этого района. Село носит очаровательное название Зяблики, вот оно. – Он ткнул пальцем в точку на карте, протянул его вверх. – Четырнадцать километров на север, потом поворачиваем на восток. Сейчас еще утро. Если все пойдет по плану, то к вечеру будем на месте. Вперед, мужики. Движемся только по лесу, открытые участки стараемся обходить.
Они уходили в спешке. В селе, только что покинутом ими, уже кричали люди, простучала автоматная очередь.
«Если укропы покопаются, то найдут то место, где мы вошли в лес», – подумал Андрей и приказал прибавить шаг.
Бесконечный лес уже начинал утомлять, но служил неплохой защитой. Иногда он уплотнялся, кругом громоздились завалы валежника, сухие ветви кустарника цеплялись за одежду. Крутые овраги пересекали дорогу.
