– А другие варианты имеются? – осторожно спросил Дорофеев.
– Это какие же? – Андрей нахмурился.
– Выжить, но избавить город от ненавистного дамоклова меча, – сказал молодой боец и немного смутился.
– На ваше усмотрение. – Андрей пожал плечами. – Остаться в живых никому не возбраняется. Это не тот случай, когда нужно непременно погибнуть. Я всего лишь заостряю ваше внимание на том, что дело очень опасное, практически безнадежное, и шансы выжить не самые высокие. Но это будет не бессмысленная смерть.
– Что утешает, – сказал Голуб и улыбнулся.
– Я не хочу никого неволить, – предупредил Андрей. – Думайте, взвешивайте. Если кто-то колеблется, испытывает хоть каплю сомнения, то пусть откажется, остальные поймут. Это нормально. Будет хуже, если он смалодушничает потом.
– Я с тобой, – сказал Голуб. – Не люблю, когда убивают женщин и детей.
– И я, само собой, – сказал Дорофеев. – Эти сволочи уже достали. Хреначат, как на полигоне. Наш город скоро превратится в Дрезден после бомбежки союзниками.
– Кстати, насчет Нюрнберга, – встрепенулся Липник. – На Западе активно муссируется вопрос, законно ли уничтожать гражданские объекты по ходу ликвидации военных. Тамошние эксперты считают, что вполне законно. Иначе, мол, никак. Лес рубят – щепки летят. Дрезден – достойный пример. Союзники бомбили город так, что уничтожили его почти полностью, вместе с населением. Помянутые эксперты подводят юридическую базу к тому, что уничтожение городов Донбасса – вынужденная, но неизбежная и правильная мера. Виноваты в этом только ополченцы. Да, Андрюха, я с тобой. Готов погибнуть, но разнести к едрене фене клятую батарею. Я не очень пафосно сказал?
– Нормально. – Андрей усмехнулся.
– Я тоже с вами, – проговорил Савельев. – Но возникает проблема. Допустим, мы погибнем, но уничтожим батарею. У ВСУ тяжелой артиллерии, мягко говоря, до хрена. Народа тоже хватает. Подведут новую батарею, установят взамен уничтоженной и начнут долбить с удвоенной яростью. Из Ломова для ее ликвидации выйдет новая группа героев? Это что же получится?
– Круговорот героев в природе? – Дорофеев задумался.
– Ответ напрашивается сам собой, – сказал Андрей и пожал плечами. – Инфраструктура базы тоже должна быть уничтожена. Алексей, ты с нами? – Он вонзил взгляд в Костюка.
Тот удивленно приподнял брови.
– А разве я не сказал?
– Ты только подумал, – заметил Голуб.
– Да успокойтесь вы, конечно, с вами, – отмахнулся Костюк. – Я вот только думаю, как нам, не светясь, добраться до места.
– А вот это мы сейчас и обсудим. – Андрей никогда не сомневался в своих товарищах.
Глава 6
Из Ломова ополченцы выбирались поодиночке.
С ночи зарядил проливной дождь и надрывался до утра, превращая город и окрестности в жидкую кашу. Той же ночью начался обстрел. Укропы били по восточным окраинам. Взрывы доносились со стороны кожгалантерейной фабрики и завода железобетонных изделий, рядом с которым располагалась тренировочная база ополченцев. Снова где-то смерть, разрушения!..
Уходя из дома, Андрей глянул в зеркало. Какая-то гремучая смесь из геолога, туриста и бомжа. Старая прорезиненная штормовка, в которой он когда-то ездил с семьей на пикники, залатанные штаны, сапоги, свитер. Затертый рюкзак удлиненной формы, стучащий при ходьбе по той части тела, которая в русском языке называется обратной стороной колена.
Он вынул из семейного альбома фотокарточку годовой давности, где его жена и дочь получились особенно удачно, и спрятал в карман под штормовку. Ему вспомнились скорбные строчки неизвестного поэта: «Любимые не умирают, лишь рядом быть перестают».
«Дождь в дорогу – хорошая примета», – подумал он, выходя из дома, сразу же влетел в глубокую колею, залитую бурой жижей, и измазался по уши.
Окуленко постоял минутку, прислушиваясь к звуку разрывов, сжал челюсти и зашагал в ближайший переулок. Комендантский час был в разгаре, но капитан не боялся. Он сам, черт возьми, патруль!
Через несколько минут Андрей вышел к блокпосту на Лебяжьей улице. В этом районе, в окрестностях промкомбината, городская черта обрывалась. Он мог бы с легкостью преодолеть посты. Своих ополченцы не задерживают, да и предписание Марчука у него имелось. Но раз уж пошла такая конспирация!..
Окуленко свернул с дороги, преодолел заброшенное частное подворье, с опаской прислушиваясь к отдаленному собачьему лаю. Этот город он знал как свои пять пальцев. Андрей переправился через овраг, заваленный бытовым мусором, прополз по высокой траве открытый участок и погрузился в осиновую чащу.
Ополченцы на Лебяжьей несли свою службу не очень-то бдительно. Сквозь переплетения ветвей он слышал, как на посту играет радио, громко переговариваются люди. Там кто-то смеялся.
Андрей подтянул рюкзак, углубился в чащу и сделал остановку в низине, заросшей курослепом. Там он включил компактный планшет, чтобы свериться с картой. До места встречи за Антошкиным ручьем оставалось два километра.
Дождь хлестал по капюшону, стекал с него ручьями. Капитану пришлось прикрыться дополнительной клеенкой. До рассвета оставалось полтора часа.
Он прошел еще немного, увязая в каше из опавших листьев, нашел густое дерево, устроился под ним и привалился к стволу. Холода Андрей пока не чувствовал, но дискомфорт уже присутствовал. Окуленко укутался в накидку, закрыл глаза. Главное, что вышел из города, дальше будет проще.
Но легче не становилось. Больше всего на свете капитан в последнее время боялся оставаться наедине с собой.
Комок в горле делался жестким, невыносимым, пилила тоска, бороться с которой он просто не мог. Ему нужна была компания. Лишь в присутствии других людей Андрей возвращался к жизни.
Небо в прорехах листвы начало сереть, когда он выбрался из укрытия, извлек из рюкзака автомат и зашагал дальше. Дождь пошел на спад и к семи часам утра полностью прекратился. Окуленко перепрыгнул через ручей, форсировал овраг, ощетинившийся колючками репейника, и сделал еще один привал.
Уже рассвело, из-за туч выглядывало солнце, когда он вышел на поляну у развесистой трехствольной осины. Лес в этом месте заканчивался, за поляной начинался непролазный кустарник.
На бугорке сидел мрачный как туча Костюк, давился домашними пирожками и запивал их водой из бутылки. Он потянулся было к автомату, но передумал, быстро дожевал пирожок и вытер рот рукавом.
– Нехватка продовольствия, боец? – пошутил Андрей, падая на соседнюю кочку. – Поздравляю, ты первый добрался.
– Да я тут уже полночи кукую, – проворчал Костюк, отвинчивая крышку с бутылки. – Сестра пирожков напекла, я сказал ей, что уезжаю в длительную, но безопасную командировку. Что поделать, Андрюха, организму требуется здоровое и обильное питание. Хочешь пирожок?
– Нет, – ответил капитан.
