Я кричу:
– До свидания! Встретимся завтра.
Эта традиция мне напоминает похороны, ибо закат – это смерть. И вся эта суета, ритуальные действия, крики, поцелуи, шум и гам – не что иное, как способ отгородиться от старухи с косой, не оставаться с ней наедине. А похороны – тот же день рождения, по сути: скоро финиш, флажок на пути, ты к нему приближаешься; гости веселятся, веселят тебя, чтобы ты не думал о финишной черте.
Я кричу до хрипоты в горле. Лютый угар! Я трезв – и я пьян! «Шампанское», казалось, снова ударило в голову газами. Подпрыгиваю вверх.
– Охуенно! – кричит кто-то громче всех.
Его возглас подхватывает толпа: «О-ху-ен-но! О-ху-ен-но! О-ху-ен-но!»
И я со всеми, не сдерживаюсь:
– О-ху-ен-но! О-ху-ен-но! О-ху-ен-но!
«ПУСТЬ ВСЁ БУДЕТ ТАК, КАК МЫ ХОТИМ – ИБО МЫ НЕ ХОТИМ НИЧЕГО ПЛОХОГО!»
Какая-то незнакомка хватает меня за руку, разворачивает к себе (я послушен), она в белой панаме, возбуждённо выкрикивает, лицо излучает довольство, как будто только что в её жизни случился самый яркий оргазм, и об этом она хочет поведать миру:
– Послушай! Я сюда приехала первый раз. Я отдыхала на Ибице – везде! Но, блядь, это такое место, просто… я его полюбила, правда! С третьего дня. Нет, со второго… А сейчас я целовалась с незнакомым парнем минут пять, его девушка смотрела на нас, она не ревновала, иначе – вмешалась, и я поняла, что вокруг меня больше ничего не существует… Энергетика, любовь, кураж – я поняла, я вернусь на Казантип снова… Я хочу…
«КЛЕЙ В МОМЕНТ!»
Неожиданно для себя прерываю её поток слов очередным для неё поцелуем (для меня он первый в этом государстве), мы обнимаемся и валимся на песок. С неё слетает панама, я отрываюсь на миг – передо мной брюнетка, которую я видел с блондинкой у Анны Васильевны. Я сразу её не узнал.
– Мы сегодня виделись, – говорю; она классно целуется, делаю для себя пометку.
– Верно…
– Кирилл.
– Чего? – переспрашивает.
– Меня зовут Кирилл.
– Я Регина. Рада знакомству. Ты приехал сегодня.
– Да, и ты первая, с кем я знакомлюсь…
– Нагло целуясь…
– Тебе не понравилось?..
– Ты целуешься, как настоящий мужчина!
– Я – он и есть… А где подруга? Ты была ни одна.
– Рита где-то здесь. Она ревнует, когда я обнимаюсь с чужими мужчинами.
– И ко мне приревнует?
– К тебе тоже… А вот и она… Рита, это Кирилл, наш сосед…
Мы поднимаемся с песка. Я протягиваю руку Рите, повторяю своё имя:
– Кирилл…
– Моя подруга сумасшедшая… – говорит она. В уголках губ у неё видятся маленькие морщинки, это с рождения, наверно; даже отсутствие улыбки предполагает некую вечную усмешку, то ли над жизнью, то ли над кем-то конкретно. Глаза слегка припухшие. Но не ото сна, а, видимо, из-за его нехватки или отсутствия вообще в течение суток.
– Здесь все, я вижу, ни от мира сего…
– Наверно, – Рита равнодушна как будто ко всему.
– Шампанского хотите? Лично я хочу! – предлагаю девушкам. Мне хочется их угостить. – Выпьем за знакомство. Как вам такое предложение?
– На «Марсе» есть «Гнездо», – говорит Регина, – если мы не хотим напиться.
– Напиться можно везде…
– Лучше это сделать в баре «69».
– «Как ни крути…» – говорит Рита.
– Значит, отправляемся на «Марс», в «Как ни крути», – говорю я. – Показывайте дорогу, вперёд!
Пробираемся через толпу.
– «Марс» обитаем! Сейчас убедишься, Кирилл, – говорит Регина.
– Там продают чебуреки…
– Возможно.
– Нет, это точно. Марсиане питаются тем же хлебом, что и мы. Одного сегодня я уже встретил оттуда.
Девушки ведут меня за собой. На одном из танцполов крутят «Prodigy». Группа людей танцует, входит в экстаз. Возникает такое чувство, точно я соприкасаюсь с неведомой степенью воодушевления, но не танцую, а просто иду. Шаги заводят.
Рита берёт меня под руку. Затем это делает Регина. Я имею смешной вид. Правила этикета отменяются. Каждый видит каким ты кажешься, мало кто чувствует, каков ты есть. Я человек, которому всё равно сейчас, потому что, понимаю, невольно создаю здесь свой новый собственный мир. Не знаю, создали ли его Рита и Регина?
Мне кажется, если я останусь в Республике навсегда, то никогда не умру. Эйфория!
Замечаю надпись возле бара:
«БОГ МЁРТВ! (НИЦШЕ.) НИЦШЕ ЖИВ? (БОГ.) БУ-ГА-ГА! (СМЕРТЬ.)»
Я живу! Я здесь, я «щастлив», а это почти настоящее счастье!
9
«МАРС АТАКУЕТ».
Перед баром стоят несколько ковбоев в широкополых шляпах, курят, у одного в руке пачка «LM»; три инопланетянина с большими кошачьими глазами пританцовывают, как будто на пляже минусовая температура, лютый холод; две девушки загримированы под древних старух, на одной одеты лохмотья, она лучше всех вжилась в роль, трясётся голова, трясутся руки. Разношерстная компания производит очень странное впечатление.
Из бара выкатывается парочка в обнимку. Оба пьяные.
– Нормально так ебашим, Маша!
– Да, Паша… Идём к морю… Скорей…
– Кино! – говорю девушкам. – Мне нравится.
Регина отпускает мою руку, первой входит в бар. Риту я пропускаю вперёд, захожу последним.
Посетителей много, но меньше, чем я ожидаю увидеть. Основная масса толпится возле барной стойки, на которой две посетительницы исполняют стриптиз; они пьяны, их движения рук и ног спонтанны. Бармен и ди-джей не обращают на девушек внимания. Зрители из толпы фотографируют либо снимают на видео бесплатное шоу.
Оглядываюсь, вижу, что присесть не удастся. Протискиваюсь ближе к бармену, заказываю бутылку «шампанского».
Объявление, написанное от руки, прикреплено к небольшому стеллажу, на котором располагаются полупустые бутылки с выпивкой: «Для работы в баре требуются тёлки. Оплата бухлом».
Расплачиваюсь. В этот момент одна из танцовщиц на стойке забирает бутылку у меня из рук, взбалтывает и открывает, поливая меня и толпу брызгами шампанского. Все визжат от удовольствия! Стриптизёрши громче всех.
Прошу бармена повторить заказ.
Ди-джей заводит Skrillex, «Kyoto».
– Казантип – это частичка пьяного угара, – поясняет Регина.
– Да, – говорю я, не сводя глаз с Риты. Она начинает танцевать. Как бы в стороне ото всех.
– Мы за трезвый Казантип! А – это невозможно.
Регина берёт бутылку из моих рук и делает несколько глотков из горлышка, возвращает назад.
