Галя и не думала сопротивляться, она чувствовала себя отвратительно.
– Ну так и есть, тридцать восемь и шесть! – Марина Николаевна строго посмотрела на дочь, будто та была виновата в своей болезни. – Небось бегаешь без головного убора, а еще ведь не лето.
Галина хотела сказать, что надевает на голову капюшон, но у нее не осталось никаких сил на бесполезные пререкания с мамой.
– Мам, дай мне водички, я купила какой-то порошок от гриппа, говорят, здорово помогает… – слабым голосом попросила она.
Порошок имел странное название «Терафлю» и, разведенный в воде, обладал неожиданно приятным лимонным вкусом. И хотя Галина терпеть не могла лимоны, выпила его с удовольствием. Глаза ее слипались, и последнее, о чем она успела подумать перед тем как заснуть, был не Игорь, а Валик. Она вспомнила, что так и не позвонила ему вчера после больницы.
Когда Галя открыла глаза, за окном уже были сумерки. Она прислушалась к себе, пытаясь определить, улучшилось ли ее состояние. Наконец решив, что ей действительно стало лучше, она сунула ноги в меховые тапки и, кутаясь в шерстяной плед, вышла на кухню.
– Тебе звонил Валентин, – сказала Марина Николаевна, нарезая овощи для витаминного салата. – Я так поняла, у него что-то важное.
Галя вышла в коридор и набрала номер Валика.
– Галь, это ты? – выкрикнула трубка знакомым взволнованным голосом.
– Да, привет. Что случилось? Мама сказала, у тебя какие-то новости? – Галине вдруг передалось волнение Валика, ее сердце сбилось с привычного ритма и сделало лишние удары.
– Галь, мне позвонил дядя Гриша. Он сказал, что разговаривал с лечащим врачом Игоря и что вопрос решился положительно, – торопливо выпалил Валик и замолчал.
– И что? Что значит «положительно»? Я… я не понимаю! Это очень расплывчато, – начала раздражаться Галя.
– Галь, это значит, что у них уже есть подходящая почка. Понимаешь? И еще это значит, что на завтра назначена операция, – терпеливо пояснил Валентин.
Галя потрясенно молчала. Завтра операция! Блин, в голове не укладывается! Нет, так не бывает! Вернее, бывает, но только в сказках!
– А его родители в курсе? И потом, как же деньги? – спохватилась Галина.
– Вот насчет бабла не знаю, но думаю, что там и по этой части порядок. Не парься, завтра все узнаем. А ты позвони его родителям, позондируй почву: как они, в курсе или нет? Если они не в теме, подготовь их к радостной вести, ну, ты сама знаешь, как надо. – Валик пытался говорить сдержанно, но Галя чувствовала в его голосе плохо скрываемую радость.
Как бы там ни было, а Валентин тоже переживал за Игоря и радовался теперь вместе с Галей. Она облегченно вздохнула, ведь неприязнь Валентина к Игорю очень огорчала ее.
Остаток дня девушка пролежала в постели, опекаемая Мариной Николаевной. Галя поделилась с ней чудесной новостью и теперь покорно сносила разнообразное мамино лечение, только бы к завтрашнему дню снова обрести силы и энергию. Галя терпеливо пила чай с лимоном и медом, каждый час полоскала горло настоем из трав, нюхала мелко нарезанный лук, вдыхала пары свежесваренной картошки, а перед сном даже безропотно выпила стакан горячего кипяченого молока с содой, что для нее уже само по себе было подвигом. Подавив легкую тошноту и отвращение – Галя с детства ненавидела кипяченое молоко, – она наконец крепко уснула. Завтра ее ждал трудный, безумно волнительный день. Чем он закончится, неизвестно никому, но Галя твердо знала одно: она должна быть рядом с Игорем, чтобы первой улыбнуться ему, когда он придет в себя после наркоза.
8
– Мам, ты меня покормишь? А то я опаздываю. – Галина вертелась перед зеркалом в ванной. – Только не останавливай меня, хорошо? Я прекрасно себя чувствую, и я все равно пойду в больницу, и никто мне не запретит…
– Чего воюешь? Я и не собираюсь тебя задерживать, – спокойно сказала Марина Николаевна, накрывая на стол в кухне. – Ты что же, думаешь, я не понимаю, насколько для тебя важно находиться там, а? Только одевайся потеплее и на голову, главное, хотя бы капюшон надень, это моя единственная просьба.
– Ладно-ладно… – рассеянно пробормотала Галина, набирая домашний номер Владимировых.
– Никого нет. Наверное, они уже знают про операцию и давным-давно там, а я еще копаюсь, – посетовала Галя, слушая длинные гудки в трубке.
Через пятнадцать минут она уже мчалась по утренним улицам к остановке автобуса. С левой внутренней стороны куртки, около сердца, была аккуратно приколота красная атласная ленточка – странный талисман, подаренный Галине сумасшедшей теткой. Она приколола его еще позавчера вечером и теперь время от времени проверяла, на месте ли он. Совпадение ли это было, ясновидение или что-то еще, но талисман непостижимым образом сработал, предсказание сбылось, а это главное. Все остальное не имело решающего значения. Самое сокровенное желание Снегиревой сбылось именно в тот день и час, как и было предсказано.
Заглянув на всякий случай в палату и убедившись, что Игоря там нет, Галина понеслась на четвертый этаж, к операционной. Так и есть, в коридоре около белоснежных дверей «святая святых» в волнении топтался Лев Николаевич. Рядом с ним на стуле сидела маленькая женщина с болезненным лицом – мать Игоря. Галина знала, что с того дня, как Игорь попал в больницу, она слегла с приступом гипертонии, и Лев Николаевич разрывался между умирающим сыном и больной женой.
– Галочка! Только что начали… – бросился к Снегиревой отец Игоря. – Я толком ничего не понял, откуда взялись деньги, что и как… Сабанеев позвонил вчера вечером и сообщил, что сегодня операция. Фантастика! Просто поставил перед фактом, ничего не объяснил…
– Ну и чудесно! Лев Николаевич, главное, что все благополучно сложилось, остальное не важно. Правда! Да не переживайте вы так, я теперь уверена, что все самое страшное позади, – зачастила Галина. – Ну мало ли… может, они спонсора какого откопали, может, больница сама нашла возможность, потом все выясните. Всякое же бывает…
– Нет, как-то странно это все… – продолжал мучиться Лев Николаевич. – Хотя, вероятно, ты права, это уже не имеет значения.
Потянулись тревожные часы ожидания. Галина то ходила по коридору взад-вперед, то присаживалась на шаткий стул, то подходила к приоткрытому окну и задумчиво смотрела с высоты четвертого этажа на больничный парк. Весна упорно надвигалась на город, несмотря на холодный ветер и дожди, и это было здорово! Девушка с удивлением обнаружила, что деревья уже не стоят неприкаянно голые, а почти все покрылись нежной робкой зеленью, и сквозь тучи временами пробивается ласковое весеннее солнышко.
С родителями Игоря она почти не разговаривала, так, перекинулись несколькими фразами. Каждый из них был погружен в себя, в свои мысли и переживания. К тому же Лев Николаевич большую часть времени проводил в курилке, где нескончаемо дымил сигаретами, прикуривая, что называется, одну от другой.
