– Ну что… Обосрались со своим Рембрандтом? А ведь я еще тогда, в восемьдесят восьмом, говорил: обспермыкаетесь с этой «Эгиной»… Не делают так лавэ, мудрено больно… Не-ет, вы же у нас умные, только я – дурак… Ну а что теперь? Мокруха на мокрухе, а толку-то… Столько жмуров навертели, а на выходе – один пар пердячий… Все жадность, жадность человечья…
– Виктор Палыч, – робко попытался возразить Монахов, – дело-то чистое было… если бы тогда этот миллионер в Швейцарии не помер, мы бы уже давно…
– «Если бы, если бы»… – озлился Антибиотик. – Когда Ганс этот дуба дал, надо было сжечь картину от греха… Все равно на нее покупателя не найти – слишком приметная… «Нет, мы найдем». Нашли, мать вашу… Дождались…
Амбер и Монахов виновато молчали, а Череп равнодушно почесывался в своем углу.
– В общем, так, – подвел итоги Антибиотик. – Про «Эгину» эту я слышать больше ничего не желаю, она моих нервов не стоит… Похоже, парнишка этот, Серегин, знает, где она… Так наши милицейские друзья считают… Осталось писаку найти. А потом обоих в топочку – и Серегина-попрыгунчика, и Рембрандта… Только где его искать? Шустрый мальчик оказался… Маме сказал, что в Одессу отбыл…
– След сбрасывает, – тихо и безразлично констатировал Череп. Антибиотик покосился в его сторону, но промолчал – «начальника контрразведки» он и сам втайне побаивался.
Тяжелую паузу нарушил сам Череп. Все тем же негромким бесцветным голосом он сказал, обращаясь то ли к Виктору Палычу, то ли куда-то в пространство:
– Ерша с Гогой похоронить надо… И еще деньги нужны – людей заряжать, на журналиста ориентировать…
– А это вот у них возьмешь, – кивнул на Монахова с Амбером Антибиотик. – У антикварщиков наших… Из-за вас, красивые мои, мы в блудняк влетели, вам и приговор оплачивать…
Амбер с Монаховым согласно закивали: мол, какие вопросы, босс… Но Виктор Палыч уже отвернулся от них и спросил Черепа:
– Что про Гогу с Ершиком думаешь? Людей во дворе поспрошали?
– Там два дома расселенных, под капремонт идут, – покачал головой Череп. – Никто ничего не видел.
– Так что… Может, они действительно того… мочканули друг дружку?
Череп улыбнулся:
– У Ерша на горле гематома под кадыком… Утром еще нормальный был – сам инструктировал… А Гога от него в пяти метрах лежал… Да и зачем им, даже если промеж них непонятка какая случилась, зачем на Апрашку-то бежать было?.. «Форд» на Фонтанке бросили… Мальчонки работа… За ним они гнались…
– Способный юноша, – дернул щекой Антибиотик. – Найди мне его! Кончать пора с этой бодягой, других дел под завязку! Город наизнанку выверни!
Череп кивнул и хотел что-то сказать, но тут в разговор неожиданно встрял Амбер:
– Я же говорил – сразу нужно было этого Серегина брать! Эта сволочь из упертых, он давно нам уже гадил, только раньше по-мелкому больше…
Не ко времени вылез со своим мнением Виталий Витальевич – Антибиотика всего аж перекосило от его слов.
– «Говорил, говорил»… Ты много чего говорил! Самому работать чище надо было, а не на парня все валить! Следов бы не оставили, он бы и не гадил… За что его сволочить – он свою работу делал!
Такие неожиданные выверты были вполне в характере Виктора Палыча, в данном случае очень уж он был зол на Амбера с Монаховым. Посмотрев на притихших антикварщиков, Антибиотик раздраженно махнул рукой:
– Ступайте! Толку от вас…
После того как Амбер и Монахов вышли из кабинета, Череп улыбнулся и сказал задумчиво:
– Город я прочешу… Только нет сейчас Серегина в Питере…
– С чего ты решил? – удивился Виктор Палыч.
Череп пожал плечами:
– Интуиция… Чувствую я его…
К этим словам своего «начальника контрразведки» Антибиотик отнесся серьезно. Интуиция бывшего подполковника КГБ не раз подсказывала верные решения, потому и ценил старик Черепа…
– Если он не в Питере… то где? – помолчав, спросил Виктор Палыч.
Бывший комитетчик потер виски и ответил не сразу:
– Я читал его досье… Большинство его связей прежних в Москве, там в основном все его сослуживцы осели… Было бы неплохо и там бреденьком пройтись… Но столица не наша территория… Наши возможности там ограничены… Может быть, вы через свои каналы попробуете?
Череп знал, что говорил. Антибиотик, конечно, доверял «начальнику контрразведки». Доверял насколько мог, а полностью мог Виктор Палыч верить только себе и Богу. И то говорят же: на Бога надейся, а сам не плошай. Так что полностью Антибиотик верил только себе. Поэтому Череп, занимавшийся вопросами обеспечения внутренней безопасности «империи» Виктора Палыча, не знал некоторых особо ценных «внешних агентов» Антибиотика. И надо сказать, не стремился узнать. Череп никогда ничем не интересовался по личной инициативе…
– Через мои, говоришь, каналы?.. – задумчиво переспросил Виктор Палыч. – Ладно, надо будет подумать… А ты ступай, работы много еще…
После ухода Черепа Антибиотик действительно задумался надолго… Что, если интуиция комитетчика не подводит, и Серегин действительно в Москву ушел? В златоглавой Гурген банкует… Его напрямую помочь не попросишь… И не потому, что Гиви откажет, нет, он, наоборот, землю рыть начнет, но журналиста, если найдет, первым выпотрошит… С Гургеном у Антибиотика в последние годы отношения вообще сложились довольно занятные: ненавидя друг друга много десятков лет, они тем не менее сотрудничали в тех сферах, где это выгодно было обоим. Оба были достаточно умны, чтобы не начинать открытых боевых действий друг против друга, понимали, что в любом конфликте потери несут обе стороны… Да и убери один другого – свято место, как известно, пусто не бывает… Лучше уж иметь дело с тем, кого хорошо знаешь, хотя и ненавидишь. А насилие – оно всегда породит лишь ответное насилие. Но при всем при этом, не переходя к войне открытой, Гурген и Антибиотик воевали друг с другом тайно, пытаясь путем сложных интриг и комбинаций нанести экономический ущерб друг другу. Для таких игр и тому и другому требовались прежде всего хорошие источники информации – и они время от времени появлялись…
Разведывательная война между московской и питерской империями протекала, конечно, не так интенсивно, как между США и Советским Союзом, но и не так уж чтобы совсем вяло. В 1991 году Череп предъявил, например, некоему Леше Дуборезу (одному из бригадиров Виктора Палыча), то, что он москвичам постукивал. Стоит ли говорить, что Леша через день трагически погиб в автокатастрофе – разбился в лепешку по пьянке якобы в своем «мерседесе». А в Москве через месяц после этого несчастья выпал из окна номера на тринадцатом этаже гостиницы «Космос» некто Вася Любер, достаточно близкий Гургену паренек…
Так вот они и жили, Гурген с Антибиотиком, не давая скучать друг другу…
А в самом начале 1992 года предложил Гурген Виктору Палычу конкретную «тему» на долю – раздербанить кредит на пол-лимона бакинских, изначально предназначавшийся для закупки сельхозтехники для маленькой, но гордой Чечни. «Тема» Антибиотику понравилась – риску мало, а навар жирным выходил… Без Виктора Палыча Гурген никак обойтись не мог, потому что бабки прокручивать через Ригу надо было, а Питер, как ни крути, – ключ ко всей Прибалтике… И завертелось все, как по писаному… Все, да не совсем… В Питере интересы Гургена в операции с этими авизовками фуфлыжными представлял некто Бесо – не просто доверенный человек, но и фактически его правая рука. Виктор Палыч принял этого Бесо как положено – и «Хванчкарой» поил, и в баньке парил, и даже танцовщицей одной из «Мюзик-холла» дал на время попользоваться…
