Шамов поднял руку как на уроке.
– Вопрос можно?
– Давай!
– Ты, Руслан, тоже сдашься ментам?
– Нет. У меня другой план. Знать его совершенно необязательно. Скажу только, что мы с Дамиром будем в здании до конца. То есть до того момента, как власть удовлетворит наши требования, а вы уже окажетесь вне игры.
– Вы с Дамиром сильно рискуете.
– Рискуют, Герман, все. Но большие деньги за мелкие дела не платят. Действовать следует оперативно, чтобы не столкнуться с охраной раньше времени.
– Нас никто прикрывать не станет?
– Ты правильно все понимаешь, Герман. Впрочем, те, кто боится, не уверен в себе, могут отказаться от участия в акции.
Антоненко усмехнулся:
– Ага. Откажешься, а потом свои же кореша удавят в собственной хате!
– Зачем обязательно в хате? Можно и на улице или в магазине, – заявил Таев и хищно оскалился. – Так отказники будут?
– Дураков нет, – ответил кто-то из бандитов.
– Тогда кто домой, выходите на окружную, ловите такси. Кто остается, занимайте места в конторе. И последнее предупреждение: сегодня никому не пить, траву не курить, с бабами не возиться!
– А мне как быть? – осведомилась Левенко. – Я баб не трахаю.
– А тебе, Слива, не давать мужикам, или это так трудно понять?
– Да ладно, я пошутила.
– Неудачная шутка. Все трезвые дома ли, тут ли! Кто не поедет домой, бабки может оставить в сейфе.
– Нет, – проговорил Толкач. – Пусть лучше в кармане полежат. Как говорил мент в кино, когда его заслали в банду?.. Деньги будут мне душу греть.
– Ваше дело. Я ни на чем не настаиваю. С шести утра быть в готовности. Все! Свободны!
Домой уехали только Шамов и Левенко. Прочие остались на заводе. В комнатах конторы места хватило всем.
Дамир ушел. Он еще раз проверил «ЗИЛ», положил в будку оружие, маски, магазины с патронами.
Таев вышел на улицу.
Было прохладно, небо ясное, звездное. Легкий ветерок слегка колыхал ветки старых деревьев. Главарь банды присел на старую деревянную скамейку, посмотрел на часы.
Коган с Самохой уже должны быть на свалке. Интересно, поймет ли Самоха, для чего его туда отправили? Но этого уже не узнать. Если, конечно, он сам не завалит Когана. Но того подстрахуют. При любом раскладе Самохе со свалки уже не уйти.
Таев прикурил сигарету.
Коганов вывел внедорожник на дорогу, избитую колдобинами, взглянул на Самохина и спросил:
– Бомжа, как и участкового, удавкой валить будешь?
– Да. Тебе надо будет отвлечь его, чтобы я хотя бы зашел сбоку. Остальное дело техники.
– Ну-ну. Ствол оставил?
– А ты не видел?
– Нет.
– На стол Руслану положил. Конечно, из «ПМ» было бы проще, но заказчики, наверное, не хотят шума. Но ничего, за пять кусков я и зубами его загрызу.
– Жадный ты до денег, Самоха.
– Кто бы говорил! – Бандит усмехнулся. – Что-то я не заметил, чтобы ты свою долю вернул Руслану.
– Для меня деньги не главное, Самоха.
– А что главное?
– Ладно, хорош базарить. Подъезжаем.
– Большие ворота открыты, значит, бомжа действительно подставляют нам. Интересно, кого он ждет вместо нас?
– Тебе не один хрен?
– Ты прав. Но что-то я никого не вижу на дороге.
– Сидит, наверное, где-нибудь среди мусора. Ему незачем открываться раньше времени. Подъедем – выйдет. Руслан просто так не стал бы нас посылать.
Не доезжая ста метров до перерабатывающего цеха, Коганов остановил внедорожник.
– Ну и чего? – произнес, осматриваясь, Самоха. – Никого не вижу.
– Пойдем на воздух. Может, он этого и ждет?
– Ты фары-то выруби. Оставь габариты.
– А без тебя я никогда не догадался бы!
– Ладно, идем.
Бандиты вышли на дорогу.
– Твою мать!.. И где этот бомж?
– Может, не успел подойти? Руслан просто так не стал бы посылать.
– Я уже слышал это. И позвать нельзя. Что делать будем?
– А вон в канаве не человек лежит?
– Где?
– Справа от тачки.
– Не вижу.
– Ближе подойди.
Самохин зашел за машину, сосредоточенно вглядываясь в темноту, выпрямился.
– Нет там никого… – Он осекся, увидев холодные, безжалостные глаза подельника.
– Ты чего, Коган?
Тот ударил Самохина ножом в живот и печень.
– Ничего, как говорится, личного, Самоха. Я всего лишь выполняю приказ.
– Сволочь! – Самохин упал на груду мусора. – Ну ты и…
– Сука, хочешь сказать?
Самохин захрипел, повернулся набок, закрывая руками раны.
Коган нагнулся над ним и резанул тесаком по горлу. Из безобразной раны толчками хлынула черная кровь.
– Вот и все, Самоха. Да будет тебе земля пухом. – Он протер нож о штанину покойника и забросил его как можно дальше.
Потом Коган перевернул бывшего подельника, достал из кармана рубахи пакет, сложенный пополам, сунул себе в брюки.
– Тебе они теперь ни к чему. – Он осмотрелся, никого не заметил и пошел к «Тойоте».
Коганов вернулся на базу в полночь, подошел к скамейке, где до сих пор сидел главарь банды.
– Все, Руслан, нет больше Самохи. Если его труп кто-то и найдет, то только утром.
– Не найдут. Впрочем, это уже неважно. Проблем с ним не возникло?
– Нет. Он и не понял, что бомж – элементарная подстава.
– Тем лучше. Сразу умер?
– Почти. Напоследок сволочью меня обозвал. Руслан, я забрал деньги, долю Самохи. Вернуть?
Таев махнул рукой.
– Оставь себе.
– Спасибо.
– Тебе домой ехать поздно, останешься здесь. Ступай в контору, там места хватает. Подъем в пять тридцать.
– Понял. Руки только помою.
– Можешь в душе ополоснуться.
– Сейчас уже не жарко. Или на смерть надо идти чистым и во всем новом?
Таев посмотрел на Коганова:
– О какой смерти ты говоришь, Витя? Мы сделаем дело и все выживем.
– Сомневаюсь.
– Можешь отказаться.
– Чтобы не дожить до утра? Нет уж, Руслан, раз подписался, надо идти до конца.
