– Для такой лоаны бальные туфельки стачать одно удовольствие! Какого цвета желаете? – продолжил расспросы сапожник, никак не отреагировав на информацию о дефицитности размера, малопонятную для альраханца.
– Не знаю. А как принято? Если не под цвет платья, тогда на ваше усмотрение, – честно ответила девушка. Уж колготки под туфли она подобрать способна. Несколько пар с собой прихватила.
– Тогда!.. тогда!.. – Рыжий аж захлебнулся восторгом. – Я использую бежевую шкуру сугра. Она мягкая, удобная, и туфелькам сносу не будет! На сапожки пущу ельского дракха…
Бурно жестикулируя и бормоча себе под нос перечень перспективных работ, шкур и моделей, сапожник удалился, так и не записав ни одной цифры из результатов обмера. То ли был настолько беспечен, то ли страдал рассеянным склерозом, то ли наметанный глаз позволял. Если за ним посылала сама Гилиана, тогда последнее было вернее всего.
Когда за рыжим закрылась дверь, Ника потянулась к пуговичкам блузки и начала раздеваться, как и требовала разгневанная портниха – до белья. Дарет спокойно отошел к окну, скрестил руки и вперил взор в парковый пейзаж.
Процесс шел относительно благополучно, не считая гневного сопения дамы, покуда не возникла необходимость встать, чтобы расстаться с джинсами. Темно-синие, плотные, они не только надежно фиксировали, но и скрывали определенные щекотливые моменты, которые девушка обычно предпочитала прикрывать еще и черным бельем.
Сейчас все стало очевидно, как день, или, что точнее, как японский флаг. За спиной Вероники раздалось дуэтное аханье и смущенное покашливание главной портнихи. Прочистив горло, дама сочувственно хмыкнула и сказала, смерив опасливым взглядом бледное лицо объекта:
– И впрямь нечего на стул залезать, так справимся.
– C-спасибо, я на секундочку, – пискнула Ника, до которой дошла причина коллективного замешательства, переросшего в легкое сочувствие. Краснея, девушка вышла в коридор с зеркальным шкафом, тот самый, одна из дверей которого открывалась в спальню, а вторая в комнату, предназначенную Дарету. Зашуршал пакет с прихваченными из дома запасами. И Ника вернулась к портнихам уже в свежем белье.
Женщина хлопнула в ладоши, и две ее помощницы, сбросив подручные средства на диван, завертелись вокруг девушки, как ретивые листики в листопад. Полоски светлой бумаги мелькали в проворных пальчиках. Время от времени портнихи выкрикивали цифры и странные аббревиатуры, а начальница собственноручно записывала результаты измерений в большой блокнот, скорее книгу: массивную, с золотым тиснением по переплету и серебряным обрезом. Этот талмуд висел до начала процесса у дамы на поясе, и Ника терялась в догадках о его высоком предназначении. Ан вот оно как! Это оказался сборник мерок дам высшего альраханского общества.
Нику поворачивали из стороны в сторону, но без особой бесцеремонности, почти аккуратно, столь же бережно приподнимали руки или просили наклониться. В процессе обмера девушка даже успела заглянуть в блокнот и увидела ровную табличку в три столбца – первый те самые загадочные буквенные сочетания, во втором и третьем альраханские цифры в десятичной системе счисления. Портнихи дублировали каждый обмер, чтобы исключить возможность ошибок.
Руки от плеча до запястья измерили последними, когда Вероника уже сидела.
– Одиннадцать ноготков! – закрутив белую ленточку у запястья, доложила начальнице девушка с задорным курносым носиком.
И ее товарка, измерявшая другую руку, подтвердила, отступая на шаг и сноровисто скручивая ленточку:
– Одиннадцать! У лоаны очень тонкие запястья! А талия – никакого корсета не нужно!
– Зато без кружева на лифе или пуховок под него платье не сделаешь! Уж больно вы худощавы, лоана! – неодобрительно, в голосе было больше сочувствия и какой-то ворчливой заботы, чем гонора, хмыкнула портниха. – Точно девочка перед балом Первого Цветения, а на вид постарше будете. Сколько годков-то?
«Год на Альрахане примерно на треть длиннее терронского», – припомнила Ника и пересчитала приблизительно:
– Около двадцати.
– Надо ж, я бы и семнадцати не дала. Кожа свежая, хоть и бледная, – качнула головой портниха и сделала быстрый жест двумя пальцами, будто «козу» показала, в сторону помощниц и сразу же устремила указательный на дверь.
Девочки – живые сантиметры все поняли правильно: склонили головки, сложили инструменты и, шустро их подхватив, выпорхнули из апартаментов. Ника откинулась на спинку дивана, утомленная, несмотря на то, что в общем-то не делала ничего особенного, только стояла с полчаса в разных позах. И одеваться-то сил уже не было. Укоризненно вздохнув, портниха подхватила с одного из кресел оранжево-желтый плед и, набросив на плечи девушки, закутала ее от носика до колен. Села рядом и проворчала:
– Оранжевый и яично-желтый – не твои цвета, лоана Вероника.
– Ага. Светлокожим брюнеткам с серыми глазами идут пастельные оттенки зеленого, розового, сиреневого и голубого. А мне самой больше всего зеленый и голубой нравятся, – мирно согласилась девушка и в свою очередь спросила: – Вы мое имя знаете, а я ваше – нет. И не надо меня так уважительно именовать, вы же старше меня. Я себя неуютно чувствую. Можно просто Ника.
Стоило портнихе перестать командовать и пытаться давить авторитетом, как Ника начала испытывать к ней сдержанную симпатию.
– Хорошо, Ника. Я Магорета, старшая портниха Владычицы, можешь звать меня тетушка Маго, – искренне улыбнулась женщина, брюзгливые складки у рта разгладились, когда она с куда большим азартом и охотой, нежели продемонстрированными изначально, объявила: – Значит, ткань на платье выберем без труда, у меня есть кое-что подходящее!
Магорета распахнула свой блокнот на последних страницах. Они оказались не с записями, а с приколотыми к плотной бумаге разнофактурными и разноцветными кусочками материи.
– Это образцы тканей? – уточнила Ника, с интересом разглядывая коллекцию.
– Почти. Образцы шаблонов на платья, скроенные к этому сезону, – ответила Магорета. – Мы болванки наметываем, а потом только по швам подогнать остается. Мода-то, коль в начале сезона пошла, к концу его враз не сменится. Нравится что-то?
– Да, вот это и это. – Девушка ткнула пальчиком по очереди в поблескивающие ткани с интересным рисунком. Первая была нежно-пастельного оттенка с вытканными на ней букетами роз льдисто-голубого цвета. Вторая однотонная светло-зеленая.
Тетушка Маго издала одобрительный возглас и пролистнула несколько страниц с образцами, открывая листы с набросками моделей.
В общем и целом выглядели они так, как Ника и представляла бальные платья, не слишком отличаясь от творений, порожденных фантазией терронцев. Разумеется, если учитывать традиционные модели, а не выверты больной психики модельеров. Открытые плечи были у всех образцов, но глубокое декольте и портниха, и Ника забраковали сразу. Также единодушно был одобрен фасон с облегающим лифом и длинной, но не очень широкой юбкой. В кринолине девушка клятвенно пообещала запутаться на втором шаге. Потом, фанатично поблескивая каре-зелеными глазами, Магорета начала пытать собеседницу по поводу малопонятных и труднопроизносимых деталей туалета. Терронка сдалась на четвертом каверзном вопросе, чувствуя себя куда большей идиоткой, чем на экзаменационном тесте по философии. Взяв натруженные – от иглы пальцы портнихи так огрубели, что казались латными перчатками – руки Магореты в свои, Ника попросила ее творить платье, руководствуясь своим безупречным вкусом и модой Альрахана.
