Стэнли усмехнулся:
– Это зависит от носа, который нюхает, мистер Куммер. Мой еврейский нос слышит тут запах любви.
Валенсия благодарно положила руку на руку Стэнли. Все-таки он молодец не только в постели.
Однако и мистер Куммер был не промах в допросах.
– Но если смешать эти запахи, мистер Бронштейн, они не помешают друг другу, а только дополнят. Обычно любовники и придумывают такие схемы.
– Это вы насмотрелись голливудских сериалов, мистер Куммер. Что у вас есть конкретно на нас, кроме запаха?
– Вы зря не уважаете запах, – заметил Рич Куммер, невольно провожая взглядом проплывающую мимо парусную шхуну с двумя загорающими топлес красотками, которые помахали им руками. – Чаще всего как раз запах и приводит нас на место преступления.
– Это собак он приводит, – уточнил Стэнли. – Но вы пришли без собаки, мистер Куммер. Еще раз повторю: что вы имеете на нас конкретно?
Однако Куммер снова проигнорировал этот вопрос. Он оторвал взгляд от удаляющейся шхуны и посмотрел на Валенсию:
– А где ваши партнеры Виктор Рудых и Грегори Шехтер?
Валенсия усмехнулась примитивности этой ловушки:
– У меня нет и не было партнеров. Они работали в моем магазине, как нанятые работники, а куда они делись, когда я закрыла фирму после ограбления, я не знаю… Я слышала, что Виктор выиграл конкурс и уехал в Сиракузы играть там в симфоническом оркестре. А Шехтер, наверно, вернулся в такси…
– Знаете, мистер Куммер… – сказал Стэнли. – Как страховой агент, я ведь тоже проводил тогда свое расследование. И я выяснил, что Грегори Шехтер – отличный водитель, он уже двадцать лет в такси и без единого штрафа! Когда разбогатею и куплю Валенсии лимузин, я обязательно возьму его шофером.
Валенсия изумленно посмотрела на Стэнли:
– Ты купишь мне лимо? Правда?
Стэнли улыбнулся:
– Вот видите, мистер Куммер, вы заставили меня выболтать мой главный секрет. Да, дорогая, я мечтаю с первого же миллиона долларов сделать тебе сюрприз.
Валенсия вскочила и обняла Стэнли:
– Вау! Я люблю тебя!..
Заработает он миллион или нет – это еще вопрос. Но даже за намерение купить ей лимо она сегодня же ночью покажет ему такое…
Рич Куммер поднялся, у него было замкнутое лицо.
– Спасибо. Вы замечательные артисты, – сказал он с сарказмом и даже беззвучно похлопал в ладоши. – Но мы еще увидимся. Гуд-бай!
Глядя ему вслед, уходящему от них по набережной Бэттери-Парк, Валенсия и Стэнли в недоумении переглянулись:
– Что это было?
– Не знаю, – озабоченно сказал Стэнли. – У тебя есть нью-йоркский адвокат?
– Ну… – протянула Валенсия и вспомнила: – Один есть. Глен Бреслоу. Но он по бракоразводным процессам.
– Позвони ему.
– Прямо сейчас?
– Да.
Валенсия сняла с пояса свой «Самсунг», и Стэнли удивленно спросил:
– Он у тебя включен?
– Конечно, я записала весь разговор с этим типом, – ответила Валенсия, выключила звукозапись и нашла в «контактах» телефон Глена Бреслоу. – Алло, Глен? Доброе утро. Это Валенсия Арден, вы меня помните? Я вас не разбудила? Спасибо, с вами хочет поговорить мой бойфренд, его зовут Стэнли. Да, как Марлона Брандо в «Трамвае “Желание”». Кстати, они похожи, передаю ему трубку.
– Доброе утро, Глен, – сказал в телефон Стэнли. – Если вы нью-йоркский адвокат, у вас могут быть контакты в полиции… Еще дедушка имел? Шестьдесят лет назад? Замечательно. Тогда маленькая просьба. Год назад в Манхэттене, в сто семнадцатом отделении полиции работал следователь Рич Куммер. Вы можете узнать, он еще работает или уже на пенсии? Почему я спрашиваю? Видите ли, некоторые полицейские, уходя на пенсию, начинают от нечего делать перебирать свои старые дела и копать то, что уже давно похоронено. Одни просто так, а другие ради вымогательства… Да, он только что от нас ушел… Конечно, у нас есть запись разговора… Нет, он не показал ни жетон, ни лицензию частного детектива. Угрожал? Ну, косвенно. Он сказал: «Мы еще встретимся». Хорошо, спасибо, мы подождем…
Стэнли дал отбой и вернул телефон Валенсии.
– Держи. Он сейчас перезвонит.
Взяв телефон, Валенсия продолжала удивленно рассматривать Стэнли.
– Что? – спросил он.
– Знаешь… – медленно произнесла она. – Ты молодец!
– В каком смысле?
– Ну… Раньше я считала, что красивый мужик не может быть умным. А ты…
Он улыбнулся:
– А я?
– А ты красивый, хороший любовник и еще умный. Это ужасно!
– Почему?
– Потому что это – гибель…
Тут мимо них снова стала проплывать парусная яхта с двумя гологрудыми, в одних бикини, красотками, которые опять усиленно махали им руками.
– Вот видишь, – кивнула на них Валенсия. – Теперь я буду бояться, что тебя даже с яхты могут похитить.
Действительно, обе яхтсменки, показывая Валенсии на Стэнли, отворачивали вверх большой палец – мол, супер мужик! – и жестами звали их обоих на шхуну.
Телефонный звонок прервал этот соблазнительный процесс.
Валенсия поднесла телефон к уху:
– Алло! Да, Глен. Уже на пенсии? И без лицензии? Спасибо. Да, если еще раз придет, обязательно позвоним. Передам, спасибо. – Она дала отбой и посмотрела на Стэнли. – Но лимузин тебе придется купить, ты обещал это в присутствии полицейского.
– Бывшего, – улыбнулся Стэнли.
– Бывших полицейских не бывает, – ответила Валенсия. – И хватит пялиться на этих блядей на шхуне! Они уже уплыли!
4
Каждой женщине, даже самой крупной, даже, уверяю вас, Серене Уильямс хочется хоть иногда быть маленькой девочкой на крепких отцовских руках. Валенсия не испытала этого чувства в детстве (разве что несколько минут, когда «дядя» Иван Серпухов нес ее в Гаване к самолету, а в Москве – из самолета). Зато теперь по ночам, когда она могла, лежа рядом с атлантом Стэнли, уткнуться головой ему в плечо или улечься на его обширной груди, сочетание пресловутого «комплекса Электры» с мощным сексуальным влечением заставляло ее с удивлением и радостью говорить себе, что она любит, да, ЛЮБИТ его! Любит настолько, что, свернувшись котенком у него под мышкой, может в коконе его тепла и силы уснуть и без всякого секса.
Зато как замечательно просыпаться по утрам, держась рукой за жезл его мужского могущества! Горячий и полный новых сил – в субботу утром так и тянет поглотить его вместо утренней пробежки и сыграть на нем «Утреннюю рапсодию». А потом доспать еще часок или полтора, выпить чашечку кофе и стакан апельсинового сока и только после этого подумать о делах…
