Пушкин и Ушакова
8 сентября 1826 года Пушкин приехал из Михайловского в Москву, где в то время находился Николай I, коронованный 22 августа. Сразу же после прибытия поэт был доставлен к императору для личной аудиенции. Беседа Николая с Пушкиным происходила с глазу на глаз. Поэту по возвращении из ссылки гарантировалось личное высочайшее покровительство и освобождение от обычной цензуры. Некоторое время Пушкин жил в Москве. Все светское и артистическое тогдашнее общество наперебой шумело о приезде Пушкина в златоглавую столицу, всяк стремился заполучить его к себе в гости, да и сам он жаждал светского блеска и толпы. Веселился от души, читал в салонах свои стихи, посещал знакомых и знакомился со всеми, кто желал того.
В московском доме старинных дворян Ушаковых Пушкин стал бывать с зимы 1826–1827 годов. Познакомился Пушкин с Ушаковыми в театре, где все лорнеты дам и девиц были направлены на «гордость русской поэзии». В семье Николая Васильевича и Софьи Андреевны Ушаковых были две дочери и сын. Родители сестер занимали видное положение в московском обществе. Они жили в большом двухэтажном доме на Пресне. Семья считалась интеллигентной. Девушки приятно музицировали и хорошо пели. В доме Ушаковых часто собирались московские литераторы и музыканты.
Вскоре Пушкин сделался там своим человеком. Он заезжал к Ушаковым часто, иногда во время дня заезжал три раза, как пишет Л.Н. Майков.
Охотно беседовал Пушкин с матерью Ушаковых и часто просил ее диктовать ему известные ей русские народные песни и повторять их напевы. Еще более находил он удовольствия в обществе ее дочерей. Обе они были красавицы, отличались живым умом и чувством изящного. Обе сестры — восторженные почитательницы Пушкина. Младшая, шестнадцатилетняя Елизавета, была влюблена в полковника Киселева, впоследствии она вышла за него замуж. Пушкин увлекся старшей, семнадцатилетней, Екатериной.
По описанию пушкиноведа П.И. Бартенева: «Екатерина Ушакова была в полном смысле красавица: блондинка с пепельными волосами, темно-голубыми глазами, роста среднего, густые косы нависли до колен, выражение лица очень умное. Она любила заниматься литературою. Много было у нее женихов; но по молодости лет она не спешила замуж».
Зима 1826–1827 года была, может быть, самой счастливой в жизни Екатерины Ушаковой. Девушка полюбила Пушкина, поэт ответил ей взаимностью. Пушкин ездил чуть ли не всякий день, они читали стихи, слушали музыку, дурачились и заполняли бесконечными карикатурами и стихотворными подписями альбомы Екатерины и Елизаветы.
Пушкину было около тридцати лет, но он никак не мог сделать решающего шага. Что-то останавливало его, и он в самый важный момент признания отступал. Было желание, было чувство, но, видимо, подсознательный «романтический» идеал не находил опоры в окружающих его прекрасных и даже влюбленных в него девушках. На этот раз Пушкин так же остановился на полпути. Московская, вездесущая молва все сватала их, настойчиво твердила, что «русский гений уже давно сложил к ногам красавицы с пепельными косами до колен свое сердце и до свадьбы ждать остается совсем немного. Пушкин все пребывание свое в Москве только и занимался, что Ушаковой: на балах, на гуляньях, он говорил только с нею, а когда случалось, что в собрании Ушаковой нет, то Пушкин сидит весь вечер в углу, задумавшись и ничто уж не в силах развлечь его». Все ждали предложения. Она и сама, таясь от себя, ждала его.
Но в мае 1827 года Пушкин уехал в Петербург. Перед отъездом, 16 мая, он вписал в альбом Екатерины стихотворение «В отдалении от вас». А 26 мая Екатерина написала в письме к своему брату Ивану: «Он уехал в Петербург, может быть, он забудет меня… Город опустел, ужасная тоска».
В Петербурге, ледяном и гранитном, поэт не монашествовал, отнюдь. Танцевал, веселился. Увлекался фрейлиною двора Россет, сватался к Аннет Олениной. В марте 1829 года он вернулся в Москву. Встречи с Екатериной возобновились. Он привез ей из Петербурга, в качестве подарка, вместе с золотым браслетом на руку — очень тонкой работы — еще и книгу своих стихотворений. А на ней сделал значительную надпись: «Всякое даяние — благо, всякий дар совершен свыше есть. Катерине Николаевне Ушаковой от А. П. 31 сент. 1829 г. Nec femina, nec puer». («Не женщина, не дитя».) Екатерина была горда тем, что к ее скромному мнению о своих стихах Пушкин чутко прислушивался, и что-то из ее восторгов и «милых критик» на его летучие строфы западало ему в сердце.
Появившись в доме Ушаковых, Пушкин узнал, что Екатерина Николаевна помолвлена с князем Петром Долгоруковым. Пушкин знал о пороках князя Петра и приехал к отцу семейства, чтобы убедить его расстроить свадьбу дочери. Доказательства о поведении жениха, вероятно, были слишком явными, потому что старик перестал упрямиться, а Пушкин остался по-прежнему другом дома.
«Между Екатериной Николаевной и Пушкиным в этот период завязывается тесная сердечная дружба, — пишет современник, — и, наконец, после продолжительной переписки, Екатерина Ушакова соглашается выйти за него замуж».
В это время на пути поэта встает образ неприступной красавицы Натальи Гончаровой, любовь к которой поэт вскоре уже и не скрывает. Чуткою и нервною душою своею Екатерина чувствовала, видела тайными очами сердца, что поэт неслышно уходит, ускользает от нее, что душа его постепенно «огончаровывается» и сделать теперь она уже ничего не в силах. Она и не пыталась что-либо делать.
Однажды Пушкин посетил известную гадальщицу, у которой некогда бывал даже государь Александр Павлович. Пушкин не раз высказывал желание побывать у этой гадальщицы; но Ушакова постоянно отговаривала его. Однажды Пушкин пришел к Ушаковым и в разговоре сообщил, что он был у гадальщицы, которая предсказала ему, что он «умрет от своей жены». Хотя это сказано было как бы в шутку, как нелепое вранье гадальщицы, однако Ушакова взглянула на это предсказание более внимательно и объявила Пушкину, что, так как он не послушался ее и был у гадальщицы, то она сомневается в силе его любви к ней; а с другой стороны, предвещание, хотя и несбыточное, все-таки заставило бы ее постоянно думать и опасаться за себя и за жизнь человека, которого она безгранично полюбит, если сделается его женою; поэтому она и решается отказать ему для него же самого.
Последняя известная встреча Пушкина с Ушаковой относится к июню 1830 года.
Она отпустила Пушкина восвояси. Навсегда. Она все понимала. О том, как ей было больно, можно только догадываться. Она по-прежнему ревностно следила за его творчеством, заучивала наизусть все его новые строфы. Возможно, она послала ему письмо, на которое Пушкин написал «Ответ»:
Я Вас узнал, о мой оракул!
Не по узорной простоте
Сих неподписанных каракул,
Но по веселой остроте,
Но по приветствиям лукавым,
Но по насмешливости злой
И по упрекам… столь неправым,
И этой прелести живой.
С тоской невольной, с восхищеньем
Я перечитываю вас
И восклицаю с нетерпеньем:
