– Ведем опасного диверсанта. Велено доставить к этому, летуну сучьему, которого сбили. Не знаешь, куда его определили?
– Как куда? – удивился часовой. – В подвал, разумеется.
– Ну да, ну да, – покивал листоноша.
Отряд миновал блокпост и спокойно добрался до комендатуры. Прошли опасный барбакан и очутились в гулком и темном вестибюле. В дальнем углу тусовались трое, судя по нашивкам – офицеры, а судя по перегару – алкоголики. Но еще не набравшиеся до нужной кондиции. «Ну, извините, ребята. Будь вы попьянее – остались бы живы», – мрачно подумал Контейнер.
– Кто такие? – заплетающимся языком спросил один из офицеров.
«Почему их всех так интересует этот вопрос? – подумал Контейнер и выстрелил офицеру в голову из пистолета с глушителем. – Им бы задуматься – кто они такие, и зачем они творят то, что творят…»
Двух других офицеров грохнули Ренькас и Олька Зяблик.
– Разделяемся, – скомандовал Контейнер. – Бородач, снимай эти дурацкие кандалы и дуй наверх, на крышу. Там есть пулеметные гнезда. Зачистить персонал, взять под контроль подходы к зданию. Но тихо, не провоцируя штурм – полноценную осаду мы не выдержим. Ренькас – бери второй этаж, убедись, что живых там нет. Зяблик – за мной, в подвал. Встречаемся тут через десять минут. Исполнять!
В подвал вела крутая лестница, вымазанная давно засохшей кровью. То ли пленников сюда доставляли уже в изрядно потрепанном виде, то ли трупы выносили свежие, а может, кого на казнь вели, к проклятой виселице.
Должно быть, и Раиса Петровна побывала в этом подвале. Контейнер скрежетнул зубами.
Дверь в подвал была незаперта. Изнутри донесся сдавленный крик. Контейнер убрал пистолет, вскинул карабин, проверил, туго ли сидит глушитель. Удар ногой. Дверь нараспашку. Внутри – темно, тусклая лампа под потолком.
Человек – полуголый, избитый, висит под потолком. Руки заломлены за спину и стянуты колючей проволокой. Под ребро зацеплен крюк. На крюке и висит. Кровь течет, но не сильно – грамотный палач, не задел ничего жизненно важного. А вот и сам палач. Кожаный фартук, заляпанный кровью, резиновые перчатки. В руках – два зажима-«крокодила», от них тянутся провода к аккумуляторной батарее. По углам комнаты – четверо бойцов в полной броне. Ох, не подвела Контейнера интуиция! Черта с два он бы справился с пистолетом, а вот карабин эти бронежилеты пробьет, главное, чтобы рикошетом не убило пытаемого.
Все это Контейнер увидел, оценил и продумал за долю секунды.
– Олька, бери палача! – крикнул он и двумя быстрыми выстрелами свалил двоих вертухаев. Третий успел отпрыгнуть в сторону, спрятавшись за висящим пилотом. Олька свалила палача одним ударом – ребром ладони в основание шеи, а выживший вертухай выхватил пистолет и навел (сообразил, паскуда!) на висящего пилота:
– Одно движение – и я его убью! – сказал он, понимая, что застрелить обоих – и Контейнера, и Ольку он никак не успеет.
– Тихо-тихо-тихо! – сказал Контейнер, опуская карабин. – Убери пистолет, и мы тебя отпустим.
– Ага, конечно, так я вам и поверил! – оскалил зубы вертухай.
Он попятился, чтобы висящее тело (пилот слегка постанывал от адской боли) было между ним и Олькой – и, заметил Контейнер, вступил в лужу.
Палач, наверное, обливал пилота водой – чтобы пытка электрическим током была эффективнее. Вон и ведро пустое. И теперь вертухай стоял в луже, и в той же самой луже валялись электроды с зажимами-крокодилами. Достаточно повернуть тумблер на аккумуляторной батарее… Одно «но» – Олька Зяблик умудрилась вступить в ту же лужу.
– Оленька, – ласково попросил Контейнер. – Сделай, пожалуйста, шаг назад.
Боевой Зяблик удивилась, но просьбу выполнила. Контейнер нагнулся и крутанул тумблер. Раздался треск, сверкнул электрический разряд. Вертухай взвыл, выронил пистолет и рухнул на четвереньки в наэлектризованную лужу. Контейнер подождал, пока камеру пыток заполнит вонь горелого мяса, и выключил ток.
Вертухай поджарился. Олька убрала оружие и подошла к пилоту.
– Не жилец, – сказала она. – Если мы снимем его с крюка, умрет от кровотечения. Если не снимем – тем более умрет.
– Приведи его в чувство, – попросил Контейнер.
Олька Зяблик схватила бедолагу за верхнюю губу и сильно крутанула. От острой боли пилот очнулся.
– Слушай меня внимательно, – сказал Контейнер. – Я – Контейнер из клана Листонош. Нет, нас не перебили. По крайней мере, не до конца. Мы хотим уничтожить Союз Вольных Городов Крыма. Нам нужна помощь лапутян. Где ваша база? Как вас найти?
Пилот обвел Контейнера мутным взглядом, остановившись на повязке с эмблемой Серебряной Маски.
– Да пошел ты, – харкнул он кровью. – Вертухай хренов, подстилка материковая!
– Черт… – Контейнер сорвал повязку. – Это камуфляж, маскировка! Где ваша база?
Пилот помотал головой.
Олька взяла его голову в руки и подняла лицо.
– Ты умрешь, – сказала она парню. – Мы не можем тебя спасти, крюк сидит слишком глубоко. Но вопрос в том – зачем ты умрешь? Напрасно или принеся пользу всему Крыму? Поверь нам. Мы на твоей стороне.
Что-то было в голосе Ольки – отчаяние, наверное – что заставило умирающего пилота ей поверить.
– Чатыр-Даг, – выдавил он. – Ищите Лапуту на Чатыр-Даге…
Это были его последние слова.
Контейнер бережно снял труп с крюка, уложил на пол. Не было даже возможности похоронить его по-человечески. Ни его, ни Раису Петровну, никого из десятков погибших друзей.
Такая жизнь.
– Вперед, – сказал Контейнер. – Пора покинуть Керчь. Как-то мне тут надоело. Собираем отряд – и на Чатыр-Даг!
Глава 8
Последний легион
Бандеролька очнулась в небольшой комнате без окон. Под потолком горела блеклая лампочка. Голова раскалывалась, и очень хотелось пить.
Голые бетонные стены, бетонный низкий потолок, ведро без крышки в углу, вместо кровати – комковатый полосатый матрас. Бандеролька осторожно села. Ага, и дверь есть. С закрытым смотровым окошком.
Она была в камере, причем одна, без друзей. Как их сюда доставили, как втащили в камеру – не помнила. Слегка подташнивало, и Бандеролька сделала вывод, что у нее несильное сотрясение мозга.
Она с трудом поднялась, пошатываясь, добрела до двери и забарабанила в нее:
– Эй! Я пить хочу!
Окошечко скоро открылось, но кто по ту сторону, Бандеролька не увидела.
– Заткнись.
– Я пить хочу.
– Перебьешься. Не сдохнешь.
И окошечко закрылось. Бандеролька вернулась на матрас и села, притянув колени к груди и положив на них голову. «Интересно, а вездеход бросили или забрали? В нем дневники Пошты… И что стало с Верховцевым, Марикой, Игорем и Владом? Неужто их поймали? А с минчанами?»
