Но вот начинается матч, удачи хоккеистов чередуются с промахами, и если середнячок упустит шанс, то тренер только вздохнет, если же оплошает кто-то из лидеров команды, то наставник обязательно скажет, что стыдно не использовать такие благоприятные ситуации, не забыв, конечно же, напомнить о необходимости старательно тренироваться.
Игрок средний, из тех, что на вторых ролях, может многое себе позволить. Если он нарушит режим, то тренер пожурит его, а если и накажет, то не слишком строго.
Хоккеист должен мечтать об успехах. Должен стремиться быть на первых ролях. Плох тот спортсмен, который не мечтает стать чемпионом, не мечтает одолеть, превзойти своих соперников. Однако…
Я не знаю, где грань между честолюбием и тщеславием, но знаю, что нехорошо специально обращать на себя внимание.
Забросив шайбу, я не вздымаю вверх торжествующе свою клюшку. Не первый гол и, надеюсь, не последний.
Можно радоваться, торжествовать, забросив последнюю, решающую шайбу, которая приносит команде звание чемпиона мира или страны, олимпийского чемпиона. Но стоит ли радоваться, забив гол в начале сезона, когда все еще впереди, когда ждут команду и тебя вместе с ней и удачи, и огорчения? Да и о сопернике подумать надо. Его чувства понять нужно. Так зачем эта демонстративная радость?
Не считаю себя звездой и потому, что отношение мое к хоккею далеко не безупречно.
К сожалению, не раз подводил я и тренеров, и команду, и себя.
В конце лета и начале осени 1975 года игра у меня шла легко и все получалось отлично.
Мы выиграли два турнира, на мемориале Чкалова в Горьком я получил приз лучшего нападающего.
Затем хоккеисты ЦСКА выступали в Риге, в одной из подгрупп розыгрыша кубка газеты «Советский спорт», армейцы заняли первое место, и я снова получил приз лучшего нападающего.
Каюсь, в этот момент я начал немного переоценивать свои силы, решил, что все теперь получается.
Я полагал, что высокую спортивную форму, необходимую для трудного олимпийского сезона, я уже набрал и теперь могу дать себе некоторое послабление.
В начале сезона в календарных матчах чемпионата страны я выступал неважно, армейцы начали терять очки, слабо — в основном из-за меня — играла и наша тройка, я ссылался на травмы, они и вправду были, но правда заключалась и в том, что прежде они мне не мешали. Причина неудач была в другом — в том, что я был далек от соблюдения строгого спортивного режима.
Меня вывели из сборной, команда поехала в Чехословакию без меня, было и стыдно, и обидно сидеть у телевизора: я знал, как трудно играть в Праге, и тем не менее подвел товарищей.
Наша сборная выиграла оба матча, и мне вдруг особенно ясно стало, что команда может обойтись без меня и на Олимпийских играх, если выигрывает у главного соперника на его льду.
Незаменимых мастеров нет — это не слова, это факт, который я осознал, наблюдая за матчами в Праге.
Пришлось усиленно тренироваться с теми армейцами, что остались в Москве. Понимал, что авторитет завоевать труднее, чем утратить.
Спустя месяц меня вернули в сборную, на турнире «Известий» я старался вовсю и стал лучшим бомбардиром.
Глава 6. Тренеры учат меня
Наставники
Однажды я понял, что хоккеист — и как мастер, и как личность — являет собой некую равнодействующую всех тех влияний, что оказывают на него его тренеры. Я имею в виду многих спортивных педагогов и наставников — и тех, кто работает с мальчишкой, а потом юношей в клубных командах, и тех, кто помогает спортсмену совершенствовать его мастерство, когда он выступает в чемпионате города, республики, страны, и тех, кто возглавляет сборные Советского Союза.
И если вы присмотритесь к игре Александра Мальцева, Владимира Шадрина, Бориса Михайлова, то сможете увидеть плоды труда многих тренеров.
Кто этот человек — тренер? Каким он должен быть? На эти вопросы одним словом не ответишь, однозначного ответа не подберешь.
Тренер должен быть и специалистом, и администратором, и тактиком, и педагогом, и психологом, и философом. Тренер один во многих лицах — это человек многих профессий, оговорюсь сразу, очень трудных профессий, ибо каждая из них прямо и непосредственно связана с общением с массой людей, с их воспитанием, умением строить отношения с популярными, знаменитыми людьми, причем характер у многих из них далеко не ангельский. Известно, что работать с людьми труднее, намного сложнее, чем со станками или машинами. Этим я и объясняю, что большие коллективы, спортивные команды первой и высшей лиг и в хоккее, и в футболе, и в баскетболе возглавляют в последнее время два, а то и три тренера.
У каждого спортивного педагога, как и у каждого человека, есть свои сильные, есть, вполне понятно, и слабые стороны. Но у тренера они более обнажены, чем у человека любой другой профессии. Тренер, как и учитель, сдает экзамены каждый день, а не только в дни чемпионата страны или Олимпийских игр.
Мне повезло, я работал со многими крупными специалистами и педагогами, внимательно к ним присматривался и прислушивался, и все-таки я не рискую дать ответ, сказать, что тренер призван быть таким, например, как Анатолий Владимирович Тарасов или Борис Павлович Кулагин, Константин Борисович Локтев или Аркадий Иванович Чернышев. Да и ужасно было бы, если вдруг все тренеры стали бы походить на одного из знаменитых этих специалистов хоккея. Потому и отличаются команды, потому и исповедуют они разный стиль игры, что их тренеры непохожи один на другого.
Команда — это более или менее удачное воплощение замысла тренера, и у каждого хоккейного педагога та команда, которую он мечтал создать или, по крайней мере, которую он заслужил.
В силу разных причин положение тренера в хоккее более стабильно, нежели в ближайшем собрате популярнейшей игры — в футболе. Наши ведущие специалисты работали в своих клубах по десятку, а то и более лет, а Аркадий Иванович Чернышев бессменно возглавлял столичное «Динамо» около четверти века. На протяжении многих лет трудно было представить себе ЦСКА без Анатолия Владимировича Тарасова, воскресенский «Химик» без Николая Семеновича Эпштейна, рижское «Динамо» без Виктора Васильевича Тихонова.
Тренеры определяли лицо своих команд, их игровой почерк, складывающийся, формирующийся годами. И потому правомерным представляется истина: хоккейная команда — это ее тренер.
Уходит спортивный наставник, и игра команды меняется. Иногда — постепенно. Иногда — сразу, немедленно.
В 1972 году чемпионат мира впервые проводился отдельно от Олимпийских игр.
Я говорил уже, что на Белых играх в Саппоро в сборной СССР, ставшей олимпийским чемпионом, Борис Михайлов и Владимир Петров выступали вместе с Юрием Блиновым, а я играл в составе так называемой системы пятерки, где выступали не привычные два защитника и три нападающих, а центральный защитник (стоппер), два полузащитника и два нападающих. Этими нападающими были Владимир Викулов и я, а полузащитниками — Анатолий Фирсов и Геннадий Цыганков.
