Теперь Михришах Султан радовалась, что Повелитель занят, нелепо было бы попросить разрешение удалиться и после этого просить разрешение остаться. Проклятое положение, когда есть кто-то выше тебя, когда ты не можешь сделать шага без согласия султана! Простые жены купцов и то свободней!
Михришах мысленно была уже далеко от Эме, она досадовала, что выдала Эсме Султан свои намерения. Вдруг сестра расскажет брату о них?
Чтобы обдумать все, следовало поторопиться в свои покои, что Михришах Султан и сделала.
Эме была удивлена такой поспешностью:
– Что это с ней, Далал?
– Своим поступком ты изменила положение сил, султанше надо придумать, как использовать нынешнее в свою пользу.
– Равновесие, – невольно поправила Эме.
– Что?
– Равновесие сил.
– А… это все равно.
– И какое же оно сейчас?
– Хочешь знать? – усмехнулась Далал. – Слушай внимательно. Ты сказала, что султан болен, а Селим может быть назван главным наследником?
Далее Эме услышала все, о чем размышляла и Михришах Султан.
– И это из-за одного слова «болен»?!
– Накшидиль, ты в гареме, ты в Топкапы, ты совсем рядом с троном. Здесь каждое слово и взгляд могут многое значить. Привыкай, здесь ничего не бывает просто так и ничего нельзя сказать, не подумав десять раз. Вот зачем ты сказала Михришах Султан, что Повелитель болен?
– Он сам велел это сделать.
Далал недоверчиво помолчала, но потом вздохнула:
– Будь осторожней, ты можешь навлечь беду на себя и своего будущего сына.
– И ты о будущем сыне.
Далал чуть помаялась, а потом шепотом сообщила:
– Была я у Каратан…
– У кого?
– Гадалка есть такая, к ней и Михришах Султан ходила тоже.
– Что ж та гадалка не предупредила султаншу, что ее сына в Клетку посадят?
– Может, и предупредила! А о тебе сказала, что ты будешь правительницей Востока, и твой сын будет правителем, и внук тоже.
Эме вспомнила гадалку с Мартиники, усмехнулась:
– Мне уже однажды это предсказывали.
– Кто?!
– Гадалка еще дома, на Мартинике. Мне сказала это же, а моей подруге сказала, что та будет правительницей Запада.
Сказала и подумала, что для исполнения этого пророчества Роз-Мари-Жозефе придется выйти замуж за какого-нибудь губернатора Западных территорий.
– Не знаю, как твои гадалки, но Каратан еще ни разу не ошиблась. Она предсказала Абдул-Хамиду, что тот станет султаном, вот Михришах Султан и помогала ему в Клетке, книги передавала, нал… Ладно, это неважно.
– Повелитель тоже обращался к гадалке?
– Не-ет… спрашивала Михришах Султан. Она ездила к Каратан, та и сказала. Что ты родишь султану сына и станешь кадиной.
– Кадина не правительница.
– Но ведь твой сын станет Повелителем, значит, ты будешь валиде Повелителя. Это уже правительница.
– Ой, Далал… разве можно загадывать так далеко? В гареме опасно, не знаешь, доживешь ли до следующей луны.
– Это хорошо, что ты понимаешь опасность. Что сказал Повелитель, когда он тебя позовет?
– Чтобы вечером пришла.
– Так что ж мы сидим?! В хамам!
Михришах Султан едва успела вернуться в свои покои во дворце, как за ней прислали от Абдул-Хамида. Явуз склонился с лицом, застывшим, словно маска:
– Султанша, Повелитель примет вас.
Разве могла она теперь отказаться? Конечно, нет, пришлось идти.
– Повелитель, пришла Михришах Султан, – склонился перед Абдул-Хамидом Махмуд-бей.
У Михришах мелькнула мысль о том, как он умудряется быть одновременно везде и рядом с султаном.
– Входи, Михришах Султан, – поднялся навстречу невестке Абдул-Хамид. – Эсме Султан сказала, что ты хочешь уехать в Дидимотику. Почему? Что-то не так в Старом дворце?
Мысленно послав тысячу проклятий султанской сестре, Михришах горестно покачала головой:
– Мой Повелитель, я очень хотела бы навестить наши любимые с Мустафой места, чтобы вспомнить нашу любовь и счастье, которое мы испытывали там после рождения сына…
Абдул-Хамиду понадобилось усилие, чтобы скрыть изумление на лице и иронию в голосе:
– Ты говоришь о счастье в Эдирне?
Он точно знал, что после рождения шехзаде Селима ни султан Мустафа, ни тем более Михришах вместе с ним ни в какой Эдирне не бывали.
Михришах поняла, что попалась, но продолжила игру:
– Это неважно. Все равно здоровье не позволит мне совершить столь дальнее путешествие…
– Ты нездорова? Выглядишь прекрасно. Цветущая женщина. Но если что-то случилось, то я пришлю лекаря.
Теперь тысячи проклятий были посланы настырному султану, даже по лицу пробежала тень.
– Нет, Повелитель, я не настолько больна, чтобы беспокоить вашего лекаря. Кроме того, поняла, что не выдержу, не видя сына. Вы можете понять мои материнские чувства, вы теперь сам отец…
– Так ты передумала?
– Я хочу просить вас о другом.
– Слушаю тебя, Михришах Султан.
– Позвольте мне вернуться в свой дворец. Там я чувствовала бы себя лучше.
Абдул-Хамид, только что выслушавший от Эсме Султан очередную порцию жалоб на своеволие султанши, присутствие которой будоражит царство отвергнутых одалисок, превращая его в осиный рой, и обходится так дорого, что впору сокращать гарем самого султана в угоду Старому дворцу, усмехнулся:
– Если дело только в этом, Михришах Султан, то я согласен.
– Благодарю вас, Повелитель.
– Но шехзаде Селим будет жить в Топкапы, ему подготовили покои рядом с моими.
Михришах Султан, снова почувствовав себя одураченной, едва не взвыла.
– Повелитель, почему бы ему не жить дома?! Вы не доверяете мне?
– Племяннику нужно еще многому научиться, многое узнать. Здесь с ним будет продолжать свои мудрые беседы Али Хикмет.
– Но беседы можно проводить и у нас во дворце.
– Михришах Султан, я так решил! – В голове султана зазвенел металл. Это было неожиданно, султанша даже вздрогнула.
– Простите меня, Повелитель, я просто боюсь, чтобы присутствие моего сына в Топкапы не обременяло вас, а мое присутствие в Старом дворце – Эсме Султан.
– Ты можешь переехать туда, где тебе удобней, а Селим останется под моим присмотром. Это все, о чем ты хотела просить?
– Да, Повелитель.
