– Шехзаде Селим в неволе. Но там и правда неплохо, разве что выйти нельзя.
– Не только поэтому. – Голос Далал снизился до шепота. – Послушай меня внимательно. Сейчас у Повелителя один наследник – шехзаде Селим, но со дня на день должна родить Айше. Если будет мальчик, то наследника станет два. Это угроза жизни и Селима, и самого султана.
– Султана почему?
– Ты думаешь, заговор Кубата и Хамида-паши один? Нет, есть еще и еще много будет. Айше, конечно, не Михришах Султан, но и ей готовы помочь. Юсуф-паша поддержит Айше и ее сына против султана, я точно знаю.
Эме хотела спросить, откуда старухе об этом известно, но поняла – не выдаст, и спросила другое:
– Но зачем им младенец на троне?
– Младенец на троне означает, что империей правят те, кто его на трон возвел.
– И что будет, если их заговор удастся?
– Они не торопятся: должен родиться мальчик, а лучше еще один – у Айше или другой послушной наложницы. Тогда дни султана окажутся сочтены.
– Но почему?!
– Он слишком многое попытался поменять в империи, такого не прощают те, кто потерял свою выгоду от перемен. Думаешь, почему Кубат и его люди встали против?
– Султан им подарки не сделал, когда на трон взошел.
– А почему не сделал? – Старуха все еще шептала, чтобы ее не было слышно за дверью.
– Денег не было.
– Их и нет. Казна пуста, а янычары – это пустое место сейчас, они проигрывают одно сражение за другим, за что одаривать? Но я тебя не о том предупредить хотела.
– Что еще? – В голосе несчастной Эме уже послышалось отчаяние.
– Сейчас у Повелителя один союзник – шехзаде Селим, я говорю о Топкапы. А у шехзаде одна защита – его дядя. И все же сейчас султанше выгодней уничтожить султана, чтобы возвести на трон единственного наследника – ее сына. Немного погодя будет поздно. Вот чего надо бояться.
– Но как?!
– Что – как? Уничтожить? Да разве мало ядов?
– О чем ты говоришь?!
– Накшидиль, я не шучу, это вполне возможно. Ты не сумела вытащить шехзаде Селима из Клетки, наоборот, поссорилась с султаншей, теперь недолго до беды. Хотя, если бы и вытащила, все получилось бы так же.
– Ты говоришь страшные вещи.
– Девочка, ты в гареме не первый месяц, но от своей наивности не излечилась. Здесь если имеешь право на престол, то ты или у власти, или уничтожен.
– Селим… шехзаде знает об этом?
– Думаю, догадывается. Повелитель прислушивается к тебе?
– Иногда кажется, что прислушивается.
– Если бы ты сумела предупредить его об опасности, но так, чтобы не навредить шехзаде.
Эме и сама подумала об этом, вздохнула:
– Я попытаюсь. Как Михришах Султан может навредить Повелителю, ведь его охраняют такие грозные дильсизы?
– Ядом. Повелитель не слишком осторожен, его довольно легко отравить. Знаешь, если бы не поссорилась с Михришах Султан, то тебе такой поворот оказался бы на руку.
– Что ты говоришь?! Нет, я поговорю с султаном. Отправь Омера спросить, примет ли меня Повелитель.
– Тогда прикажи Пинар не выходить из наших комнат, запри ее на замок.
– А это зачем?
– Она обо всем доносит Михришах Султан. И не вини девочку. Боюсь, у нее не было выбора.
– Запирать нельзя, Михришах все поймет. Нужно отправить ее за чем-нибудь надолго. Придумаешь?
Далал рассмеялась довольным дробным смехом:
– Ты начала чему-то учиться.
– Жизнь всему научит, – вздохнула Эме.
Конечно, султан принял свою наложницу, удивившись ее просьбе.
– Повелитель, мне нужно сказать вам что-то наедине.
Абдул-Хамид сделал знак Махмуд-бею. Тот и дильсизы мгновенно исчезли.
– Прошу, присаживайся, – султан повел рукой, приглашая Эме на диван. Она присела, страшно волнуясь и даже не отстегнув яшмак.
– Что-то важное, Накшидиль?
– Да, Повелитель.
– Я Абдул-Хамид, ты забыла?
– Нет, но я… Вам угрожает опасность.
– От кого?
– Если вы позволите, я не буду называть имена. У меня нет доказательств, если я ошибаюсь, это станет очернительством.
Султан не понял по-французски слово «очернительство», переспросил, Эме пришлось повторить иначе. Абдул-Хамид внимательно выслушал ее взволнованное, сбивчивое объяснение, кивнул:
– Ты хочешь сказать, что меня могут отравить, чтобы освободить место на троне до рождения сына у Айше? А если у нее родится дочка?
– Не знаю…
– Тебе что-то известно или это догадки?
– Догадки.
– Сама сообразила или подсказали?
– Подсказали, – честно призналась Эме.
– У тебя толковая подсказчица. А почему ты вдруг решила рассказать об этом мне?
– Но… я…
Эме не знала, что ответить.
Абдул-Хамид встал, сделав знак ей, чтобы сидела, чуть постоял, задумчиво глядя в окно, и вдруг поинтересовался:
– О чем был спор у вас с Михришах Султан сегодня? Об этом?
Эме почувствовала, что ей попросту не хватает воздуха. Оказывается, каждый ее шаг, каждое слово становятся известными султану? Разве это не Клетка?!
Он, видно, понял сам, усмехнулся:
– Омер хотел пригласить тебя от моего имени к ужину, но не стал этого делать, потому что у тебя была Михришах Султан. Так почему она вылетела, как разъяренная тигрица? Ты невежливо обращаешься со своей бывшей хозяйкой?
Глаза Абдул-Хамида смеялись. Эме тоже не выдержала, улыбнулась:
– Михришах Султан впервые получила от меня отпор. А еще, Повелитель, я сказала, что вы приказали моей советчице быть постоянно при мне.
– Я согласен, но повтори просьбу, как нужно.
– Абдул-Хамид, – смутилась Эме.
– Вот так лучше. То, что ты сообщила, я знаю и сам. Если Айше родит сына, то Михришах Султан будет мешать и он тоже. Обо мне и говорить нечего, только Михришах Султан ошиблась: наследнику дадут чуть подрасти. Михришах Султан я мешаю уже сейчас, ведь пока ее сын единственный наследник престола.
Султан хлопнул в ладоши, в кабинете появился главный евнух Али, по кивку Абдул-Хамида тут же исчезнувший.
– Знаешь, какой я нашел выход? Против Михришах Султан у меня есть средство. Отныне шехзаде Селим будет принимать еду вместе со мной. А сегодня и с тобой тоже. Она не решится отравить и собственного сына, иначе зачем все старания.
